Пропажа осла
Шрифт:
Прибавьте к этому боязнь быть насильно увезенной в город, где ей придется с позором держать ответ перед начальником. А то может быть еще хуже. Вовсе не пошлют ее в город. Зачем посылать ее в город? Глава ведь имеет официальную бумагу от кази. Глава теперь полновластен над Зейнаб. Он может просто взвалить Зейнаб на спину Гасымали и перетащить в дом Худаяр-бека. И он сделает это. Непременно сделает. Сделает, во-первых, потому что это его обязанность. А во-вторых, всем известно, что глава женат на матери Худаяр-бека, значит Худаяр-бек приходится
Зейнаб - женщина с умом, она прекрасно все это понимает.
"Что делать?" Целых два часа Зейнаб билась над этим вопросом, но так и не нашла ответа.
Отворилась дверь, и вошел Гасымали.
– Ну, что скажешь, сестра? Что мне передать главе? Согласна или нет?
Зейнаб была похожа на человека, который поставил перед собой сосуд с ядом и не знает, как быть - выпить или нет.
Не выпить - страдания и горе убьют.
Выпить - яд унесет в могилу.
"Все равно пропадать", - решает человек и пьет отраву.
Согласиться выйти замуж за Худаяр-бека было для Зейнаб равносильно решению принять яд.
И когда Гасымали повторил свой вопрос, она собрала все силы и, превозмогая отвращение, процедила сквозь зубы:
– Согласна...
ЭПИЛОГ
Минуло три года. Пошел четвертый.
Был декабрьский полдень. Погода стояла хорошая. Несмотря на холодный ветерок, чувствовалось, как греет солнце.
Воспользовавшись погожим днем, крестьяне сидели на земле около своих домов и беседовали.
У сакли дяди Мамед-Гасана тоже сидела группа крестьян.
В конце улицы показался незнакомый крестьянин, погонявший нескольких нагруженных ослов. Караван приблизился к сидевшим и хотел уже пройти, когда от группы крестьян отделился старик, бросился к ослам и, схватив одного из них, серого, со всех сторон стал внимательно разглядывать его морду.
Решив, что старик хочет купить осла, погонщик подбежал к ослам, остановил их посреди дороги и подошел к старину, продолжавшему осматривать осла. Старик кружился вокруг осла, разглядывал его сзади, спереди, осмотрел морду, по/том ноги, пощупал даже хвост. Наконец открыл ему пасть и посмотрел зубы.
– Клянусь аллахом, второго такого осла не сыскать!
– начал расхваливать осла погонщик.
– И силы же у него. Посмотри, сколько я нагрузил на него. Целых семь пудов. Если думаешь купить, отдам недорого.
Старик еще раз раскрыл пасть осла и, внимательно осмотрев ее, поднял голову:
– Скажи-ка, племянничек, у кого ты купил его?
– На что тебе знать, дяденька, у кого купил. Если хочешь купить, продам, а нет, так не задерживай меня.
К ним подошли и остальные крестьяне, сидевшие у стены.
– Мешади-Орудж!
– обратился старик к одному из них.
– Посмотри-ка и ты этого осла. Я что-то сомневаюсь насчет него...
Погонщик, очевидно, почуял что-то неладное; услышав слова старика, он ударил осла по крупу и хотел увести его, но
Мешади-Орудж также внимательно оглядел осла со всех сторон и повернулся к старику.
– Дядя Мамед-Гасан, - сказал он, - я знаю, почему ты сомневаешься. Ты хочешь сказать, что это твой осел.
Погонщик опять ударил осла, чтобы уйти с ним, но дядя Мамед-Гасан и Мешади-Орудж помешали ему.
Крестьяне, собравшись вокруг осла, осматривали его.
– Племянник, - снова обратился дядя Мамед-Гасан к погонщику, - заклинаю тебя двенадцатью имамами, скажи правду, у кого ты купил этого осла.
– Клянусь аллахом, дяденька, я купил его ровно пять лет назад у карабахца за одиннадцать рублей.
Около осла собралась уже толпа человек в пятьдесят, и каждый, знавший в свое время осла дяди Мамед-Гасана, подтвердил, что это тот самый осел и есть.
Дядя Мамед-Гасан схватил погонщика за ворот и вывел его из толпы с тем, чтобы потащить к главе Кербалай-Исмаилу. Выйдя из толпы, дядя Мамед-Гасан крепко взял погонщика за кушак и хотел было вести его дальше, но в это время из узенького переулка показался Худаяр-бек в дорогой папахе, суконной чухе и белых штанах. В руке у него была прежняя кизиловая дубинка. Увидя столпившихся крестьян, он подошел к ним. Дядя Мамед-Гасан рассказал о случившемся и просил рассудить его с погонщиком.
Худаяр-бек растолкал крестьян и, подойдя к ослу, внимательно осмотрел его со всех сторон. Он узнал осла.
– Да, - проговорил он, - это осел дяди Мамед-Гасана.
Затем он повернулся к погонщику и строго спросил: Эй, где ты купил осла?
Погонщик сказал ему то же самое, что ответил дяде Мамед-Гасану. Худаяр-бек поднял дубинку и стал так лупить погонщика, что тот наконец не выдержал и, упав к ногам Худаяр-бека, стал умолять, чтобы он отпустил его душу на покаяние.
Вот каким образом был найден осел дяди Мамед-Гасана.
Худаяр-бек приставил Гасымали к погонщику ослов, чтобы тот вывел его из села, а погонщику велел больше никогда не появляться в этих краях.
Благодаря Худаяр-бека, прославляя его добродетели, дядя Мамед-Гасан погнал осла к себе в хлев.
Но не покажется ли вам странным, что до сих пор не видно сына дяди Мамед-Гасана, Ахмеда? Сколько тут народа собралось, сколько тут шума было, но ни Ахмед не показался, ни жена дяди Мамед-Гасана не высунула голову из ворот, чтобы узнать причину этой суматохи.
Ахмед умер. Умерла и жена дяди Мамед-Гасана.
В прошлом году Ахмед заболел горлом и помер. После его смерти два месяца горевала по нем мать и тоже приказала долго жить. Дядя Мамед-Гасан каждый раз клянется, что в сына и жену его унесла тоска по ослу.
И вот теперь осел отыскался.
Отдав осла дяде Мамед-Гасану, Худаяр-бек вышел из толпы и, пройдя по тому же узенькому переулку, вошел в большие ворота.
Во дворе, в изодранном бязевом архалуке и поношенной серой папахе Велигулу выгребал лопатой навоз.