Проповеди
Шрифт:
Вот почему, в завершении наставления о послушании, св. Иоанн говорит слова страшные, дерзновенные, говоря которые, святой подвижник предостерегает, чтобы словами этими «не ужасались».
«Не ужасайся и не дивись, когда скажут тебе, что лучше согрешить перед Богом, нежели пред отцом своим; потому что если мы прогневали Бога, то наставник наш может Его с нами примирить; а когда мы наставника ввели в смущение, тогда уже никого не имеем, кто бы за нас ходатайствовал».
Вот последняя степень самоотречения. За тебя, послушника, даст пред Господом
Сомневаешься ли ты в великом значении послушания? Спроси об этом тех, кто имел и лишился сего блага.
«Пользу послушания возвестят тебе те, которые отпали от него; ибо они тогда только узнали, на каком стояли небе».
Воистину так! Ведь мы вообще умеем ценить только то, что у нас отнимается. Пока тело наше здорово, мы не замечаем и не ценим этого блага. А когда заболеем тяжкою болезнью, думаем, что были бы счастливы, если бы исцелились от нее.
Пребывать в послушании в смысле духовном – как бы пребывать на небе. Отпавшие от него лишились этого неба, и только после того, как лишились, поняли, на какой высоте стояли и куда низвергнуты.
Мы внимаем с вами словам св. Иоанна о блаженном и приснопамятном послушании. И чудится мне вопрос, который встает у многих из вас: «Ведь здесь идет речь о монастыре, здесь речь идет о настоятеле, о старце, но кого слушаться в миру?»
Скорбь великая в том, что вопрос этот основателен, сомнение понятно, и что вина в том двоякая – вина и мирян, и пастырей.
Долгие, долгие годы иной раз живет человек, не оглядываясь на свою жизнь. Но вот разразится беда, оглянется человек – и ужаснется: да куда я зашел? Нечто подобное испытывается нами, когда мы, после всех церковных потрясений, оглядываемся на жизнь церковную: Боже! Да куда же мы зашли? Я не знаю книги более страшной для совести каждого из нас, чем «Книга Правил Святых Апостол, Святых Соборов Вселенских и Поместных и Святых Отец».
Читая именно эту книгу, видишь, как мы ушли «в сторону», что мы забыли. Это имеет прямое отношение и к вопросу – кого слушаться.
Духовный отец, пастырь превратился в требоисполнителя. А миряне исповедываются раз в году и считают, что чаще исповедываться почти грешно.
Но можно ли руководить духовною жизнью человека, которого видишь раз в год? И как при таких условиях возможно послушание? Как может пастырь взять на себя ответственность пред Господом за человеческую душу? И обращаются ли миряне к пастырю за «руководством»? Не обращаются ли к нему только тогда, когда надо крестить, венчать, хоронить или отслужить молебен и панихиду? Но разве пастырство только в этом? О конечно, пастырь – не старец, но ведь ему вверены души мирян. Он должен пасти свою паству, то есть вести ее ко спасению, а для этого он должен назидать и просматривать души духовных своих чад. Без этого нет настоящего пастырства.
Вина и мирян, и пастырей не есть вина вчерашнего дня. Это вина вековая, глубоко коренящаяся в церковной жизни.
Надо общими усилиями избыть этот грех.
Аминь.
Из бесед «О преподобном Серафиме Саровском»
Беседа 13
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Когда апостолов впервые задержали в Иерусалиме и заточили в темницу, а потом привели в Синедрион, то некто Гамалиил обратился к собравшимся с речью, в которой говорил: «Февда выдавал себя за кого-то великого, и все, которые слушали его, рассеялись, после него явился Иуда Галилеянин, увлек за собою довольно народа; но он погиб, и все, которые слушались его, рассыпались. Оставьте людей сих: если это дело от человеков, – оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его».
Сии слова оказались пророческими – дело Апостолов, как дело Самого Господа, не было уничтожено, его не могли разрушить ни иудейские, ни языческие гонители. То, что сказал Гамалиил, относится ко всякому делу, относится и к служению каждого отдельного человека: если служение его от Господа, то оно не разрушится, если это нечто подобное Февде или Иуде, – оно рассыплется само собою. Действенность святых слов проповеди зависит от благодатной силы Божией. Вот почему можно очень убедительно говорить об истинах веры и никого к вере не привести, если слова эти не будут преисполнены тою благодатною силою, которою преисполнены они у людей праведных. Потому и мы чувствуем особую, нас перерождающую силу в словах святых Отцов: за ними, за этими словами, написанными некогда и читаемыми ныне, стоит эта благодатная, действенная сила Божия. То же самое надо сказать и о поучениях преподобного Серафима, которые ныне предлежат нам. Когда мы читали житие его, мы чувствовали, что жизнь его была преисполнена действенной благодатной силой, то же самое будем переживать и при чтении его поучений.
«Бог есть огонь согревающий и воспламеняющий сердца и утробы. Итак, если мы ощутим в сердцах своих холод, который от дьявола, ибо дьявол хладен, то призовем Господа – Он придет, согреет наше сердце совершенною любовию, не только к Нему, но и к ближним. И от лица теплоты убежит хлад доброненавистника».
Так говорит преподобный Серафим, так говорит достойно носивший имя «пламенный». Ведь для того, чтобы так подвизаться, как подвизался преподобный Серафим, для того, чтобы молиться тысячу дней и ночей, для того, чтобы нести такой пост, для того, чтобы быть исполненным такого смирения, – для всего этого нужно, чтобы в сердце постоянно горел пламень огненный. Только испытавший сам этот горящий огонь Божественной благодати в своем сердце мог именно так определить Господа, именуя Его огнем согревающим и воспламеняющим сердца и утробы, то есть жизнь нашу.
Конец ознакомительного фрагмента.