Прорицатель
Шрифт:
— Что ты видишь, гость из людских Городов? — спросила старушка, останавливаясь.
— Грядки, — осторожно ответил Мей, гадая, сколько же ещё его будут мучить загадками.
— Э, нет, — она нетерпеливо замотала головой, так что гигантское гнездо на макушке заколыхалось. — Ты ведь видишь будущее, так? Ты можешь видеть много возможностей — зелёные кущи или мёртвую землю в трещинах, или дворец, или поле битвы, или море, залившее всё вокруг. Грядки — сейчас. Что будет через тысячу лет, прорицатель?
Мей помедлил
— Не знаю. Я не умею толковать свои видения, не знаю, как... как это работает. Я и пришёл, чтобы разобраться. Зачем Вы привели меня сюда?
— Здесь хорошо думать. Старая Деос приходила сюда думать вместе со Старшим, когда её тело было таким же лёгким и тонким, как твоё.
— Со Старшим? — Мея озарило предположение. — Так Вы его жена?
— Третья жена, да.
Мей счёл лучшим не вдаваться в подробности, но был сбит с толку. Он слышал, что в каких-то южных Городах до сих пор существует многожёнство, но у Отражений? «Или, может, она совсем не то имеет в виду?»
— Вы что-нибудь знаете о моём Даре? Или о тех, кто хочет меня убить?
— Знать о твоём Даре может каждый; следи, чтобы его не разорвали на куски, — ещё более туманно отозвалась Деос. — А охотятся за тобой двое ясноликих витязей, двое воинов добра.
Мей не сразу осознал, что у него отвисла челюсть.
— Воинов добра?... Так значит, моя смерть — это справедливо?
— Несомненно, — спокойно подтвердила Деос. — Твой Дар — проклятие этого мира. Но мы сохраним тебе жизнь; главное — учись.
— Выходит, вы собираетесь вырастить из меня проклятие миру?... С какой стати — это же и ваш мир тоже? — Мей даже позволил себе слегка повысить голос: всё это было ему очень не по нутру. Если дела действительно так обстоят, лучше уж встретиться с «ясноликими витязями» и покончить с этим.
Деос вскинула руки, словно защищаясь.
— Ах, совсем глупый мальчик, ничего не понимает!.. О, я слышу шаги твоего учителя. Спешить некуда, дорогой гость. Не ходи пока в Меи-Зеешни и не бойся этого, — она дотронулась до зеркала на поясе. — Такие, как ты, всегда боятся видеть правду — но ты обречён её видеть.
— Я хочу видеть правду. Точнее, слышать. И ни от кого пока не могу её добиться, — устало сказал Мей. Он посмотрел поверх головы Деос и рассмотрел силуэт Гэрхо с каким-то мешком, приближающийся к ним бодрым и лёгким шагом.
Старушка в невозмутимом молчании начала уходить.
— Стойте! — окликнул её Мей. — Тут есть один мальчик, его зовут Ридием...
Она нахмурилась, не дав ему договорить.
— О, остерегайся его, особенно ночью. Часто он собой не владеет, — проговорила Деос и повернулась к нему спиной, удаляясь. Гэрхо подошёл и приветственно хлопнул его по плечу.
— Ну и кто так делает, человечек? Я бегаю, ищу его, а он мирно беседует со старушкой
Мей уже понял, что задавать ком-улибо по какому-либо поводу вопрос «почему?» бессмысленно, и только кивнул.
— Вот и хорошо, — Гэрхо энергично поставил мешок на землю, развязал его и вытащил нечто странное по очертаниям. Пара движений руками и щелчков — и Мей узнал раскладной стул, примерно такой, какие были у торговок на рынке.
— Зачем это?
— Тебе. Присаживайся, — Гэрхо беспощадно вогнал стул в землю всеми четырьмя ножками. Мею стало грустно.
— Уже начинается занятие?... Завтрака не будет?
— На голодный желудок будешь лучше соображать. Да не бойся, человечек, — сделаешь часть работы, и я отведу тебя перекусить. Садись, не трать время.
Мей сел, и стул под ним жалобно скрипнул. «Надо будет не забыть спросить Гэрхо о Деос и ясноликих витязях», — подумал он, глядя, как его наставник извлекает из мешка дощечку и горсть лучинок. Он вручил дощечку Мею, и тот, немного встревожившись, приспособил её на колене.
— Итак, Одарённый, первое, что ты должен усвоить: сейчас ты ничего не знаешь и не умеешь. Твоё сознание пусто и поросло сорняками, как эти грядки. Наша задача — прополоть и облагородить его...
— Ну, я бы не сказал так о своём сознании, — запротестовал Мей — это было уж слишком. — Я хорошо учусь... Учился.
— Так, не перебивай учителя, — сказал Гэрхо, но это прозвучало как-то совсем не строго. — Это ты о школе для бедняков при вашем храме? Лучше забудь об этом и смотри не скажи кому-нибудь — опозоришься... Пока не будем трогать твои видения. Вот, держи лучины. Сложи квадрат.
Мей подумал, что ослышался, и с недоумением уставился на Гэрхо. Тот с самым серьёзным видом кивнул на лучинки.
— Но... Их же три.
— Как верно подмечено, — съязвило Отражение. — И что это меняет?
— Ну, у квадрата четыре стороны...
— Я дал тебе задание, вот и выполняй.
Чувствуя себя полным идиотом, Мей разложил лучинки на доске. Посмотрел на них. «И ради этого я сюда приехал?...»
— Можно, наверное, их сломать. Но это, скорее всего, запрещено?
— Точно. Ещё варианты?
— Повторите задание, — попросил Мей, в голову которому пришла немного дикая мысль.
— Я дал тебе лучины — сложи квадрат, — проговорил Гэрхо, отчего-то довольный этой просьбой.
Мей положил две лучинки параллельно друг другу, третью — снизу, а их верхние концы соединил ребром собственной ладони.
«Ну всё, сейчас меня выдадут тем двоим за тупость...»
— Неплохо, — одобрил Гэрхо, и Мей выдохнул. Он понял — в безумном месте нужно и вести себя соответственно. — Как догадался?