Пророчество Апокалипсиса 2012
Шрифт:
Да уж, сумасшедший дом и только. Ей нужно отделаться от этих людей и, прихватив Риту, вернуться в Штаты.
Желательно побыстрее.
Надо заставить бедную, позволившую заморочить ей голову подругу понять, что это сущее безумие.
Даже теперь, когда мулов сменил фургон, они гнали без остановки весь день и израсходовали содержимое не только топливного бака, но и двух запасных канистр, прежде чем остановились на уединенной сельской заправке. Их подгоняло стремление оставить между собой и каньонами Чиуауа как можно большее расстояние. Им приходилось опасаться как федералов, так и «Апачерос», которые вполне могли взять
А еще им предстояло вскрыть керамический сосуд, извлечь, если он вообще там находится, кодекс, сфотографировать его и приняться за перевод.
Малый в желто-коричневом костюме, помимо всего прочего, оставил в машине сумку с карманного формата книжонками. В прежние времена Куп, бывало, с удовольствием почитывала триллеры, но сейчас, по сравнению с их недавними приключениями, находила эти книги нелепыми и скучными. После еще двух дней и ночей, проведенных в дороге, когда приходилось сменять друг друга за рулем и спать в машине, они наконец свернули с главной дороги и гнали по пересеченной местности до тех пор, пока не нашли густую рощу, позволявшую укрыться, развести костер и приготовить горячую пищу. Слишком усталые для каких-либо изысков, они раскатали спальники и, разлегшись на них, подкрепились консервированным перцем на разогретых тортильях. Запивали все это холодным пивом, которое Джеймси прикупил на последней автозаправке заодно с бензином.
И тут напряжение прошедшей недели навалилось на них со всей силой. Харгрейв выудил полученную от Желтого флягу с бренди, приложился к ней и, бросив емкость Джеймси, заявил:
— Думаю, нам всем не помешает выпить.
Потом он уселся у костра, зажав керамический сосуд между колен, и занялся затычкой, стараясь ее ослабить. Разогревал ее, прикладывая тлеющие угольки, осторожно поворачивал из стороны в стороны и старался заполнить тончайшие зазоры между пробкой и горловиной сосуда вазелином.
— Харгрейв — мастер по этой части, — пояснил Джеймси.
— Он что, уже проделывал такое раньше? — спросила Куп.
— Это он извлек из сосуда Первый кодекс, перед тем как я попыталась его перевести, — сообщила ей Рита.
Джеймси приложился к фляге и передал ее Рите, которая приложилась следом, даже не удосужившись обтереть горлышко.
«Это не та Рита, с которой я росла», — подумалось Куп. Куда подевалась та девочка с превосходными манерами, что подружилась с невежественной, невоспитанной, не имевшей подруг деревенщиной, взяла ее под крыло и отшлифовала, постаравшись по возможности сгладить острые углы и притупить колючки? Рита открыла в Куп способность к языкам, поощрила к получению образования, буквально затащила ее изучать письмена майя.
Так что же случилось с Ритой?
И что происходит с тобой, Куп?
Впрочем, Купер Джонс интересовала не одну только Куп. С той самой перестрелки все украдкой бросали на нее озадаченные взгляды.
Наконец Джеймси полюбопытствовал вслух.
— Кто твоя подруга? — кивнув в сторону Куп, спросил он у Риты.
— Это самая лучшая подруга, она моя сестра, — ответила Рита.
— Там в каньоне, — заметил Харгрейв, — твоя сестра и лучшая подруга пристрелила троих меньше чем за восемь секунд.
— Палила по ним, словно по консервным банкам, — добавил Джеймси.
— И, надо признать, уберегла наши задницы, — продолжал Харгрейв. — Если бы той троице удалось удрать, сейчас
Последовало молчание.
— Ритс, мы задали тебе вопрос, — не отставал Харгрейв.
— Куп? — окликнула подругу Рита.
— Ну? — без всякого выражения отозвалась та.
Рита откинулась на свой спальник и уставилась на звезды.
— В школе ребята дразнили ее рыжей, — не обращаясь ни к кому в отдельности, произнесла Рита. — И не из-за цвета волос, они у нее черные как смоль, потому что мать ее была мексиканкой из Чиуауа.
— А почему тогда рыжая? — не понял Джеймси.
— Ну, в смысле: «эй ты, рыжая». Деревенщина неотесанная.
— А ты тоже ее так называла? — поинтересовался Джеймси.
— Нет. Последним ее так назвал Джимми Камерон. Она выбила ему четыре зуба. Молочных. У сопляка еще молоко на губах не обсохло, — хмыкнула Рита.
— Да уж, Купер Джонс я всегда готов взять в напарницы, — продолжая возиться с запечатанным сосудом, пробормотал Харгрейв.
— А когда нам было по двенадцать, она спасла меня от гризли, — как бы между прочим произнесла Рита.
— Да ну? — удивился Джеймси.
— Вот тебе и «ну»! Отец научил Куп охотиться, и охотились они не для забавы: у них вся добыча шла в дело. К двенадцати годам она уже застрелила и освежевала несчетное количество белок, кроликов, оленей и койотов.
— Мы не ели и не освежевывали койотов, — глядя на звезды, буркнула Куп.
— Нет, мне все-таки охота послушать насчет гризли, — подал голос Харгрейв. — Стало быть, Куп кокнула мишку в Западной Виргинии?
— Можно подумать, будто их там нет, — присев на спальнике, проворчала Куп. — И вообще, он был бурый.
— Когда бурый медведь нападает, он кажется здоровенным, что твой гризли, — сказала Рита.
Куп закрыла глаза и снова легла на спину.
— Так она что, взяла тебя с собой охотиться на медведя? — поинтересовался Джеймси.
— Нет, какая охота. Я просто хотела погулять с ней по лесам, ну и заодно научиться стрелять, — ответила Рита. — У меня был с собой «винчестер» ее отца, с такой пушкой я чувствовала себя Джоном Уэйном. [34] А у Куп было помповое ружье двенадцатого калибра. В лесу она заметила медвежьи следы. Пока присматривалась к ним, я отвалила в сторонку нарвать лесных цветов — и наскочила на медвежонка. Представляете, какой восторг! Я бросила ружье и схватила детеныша. Вот тут-то и нарисовалась его мамаша, да с таким ревом, словно из ада выскочила. Куп подоспела ко мне за миг до медведицы и всадила в нее два заряда подряд, но разве дробью медведицу остановишь? Она атаковала, не встав на дыбы, а на четвереньках, с опущенной головой, и, по-моему, выстрелы ее только пуще взъярили. Медведица была в десятке футов от нас, когда Куп засадила ей третий заряд в плечо. Выстрел, сделанный с такого близкого расстояния, возымел эффект: медведица споткнулась, но не остановилась. Оставалось шесть, самое большее семь, футов, когда Куп выстрелила в другое плечо, раздробив сустав. И в трех футах от нас зверюга наконец свалилась.
34
Джон Уэйн (1907–1979) — американский киноактер, которого называли «королем вестерна». (Прим. ред.)