Пророчество для Полины
Шрифт:
– А ведь это была бы большая честь для семьи, а не позор. Мать наследницы Милорда! Я привожу этот аргумент специально для тебя, ведь ты ставишь престиж рода Блэков во главу угла...
– О, Белла, неужели ты не простишь меня?
– сдавленно спросила госпожа Блэк.
– Простить?
– голос Беллатрисы тоже задрожал.
– Вы с отцом обманывали меня столько лет...
– Отца уже нет на свете. А ты даже не пришла проводить его...
– Да, не пришла, - передернула плечами Беллатриса.
– Я была занята с Милордом. Этот год был очень напряженным для нас... Мама, а ты знаешь, как мучили меня дементоры в Азкабане воспоминанием о том, что я не уберегла своего ребенка и что, вероятно, мои родители убили мою дочь? До этого я вышла замуж без любви за первого
– Беллатриса задохнулась от волнения и закрыла лицо руками.
– В какой-то степени, - тихо сказала Полина,- я вам даже благодарна. Кто знает, как сложилась бы моя жизнь, будь все иначе? А так я с детства привыкла рассчитывать только на себя и быстро научилась в одиночку преодолевать любые испытания. Это закалило мой характер. Можно сказать, я повторила путь своего отца и приобрела тот же опыт выживания. Но мама права. Каждый раз, когда я оставалась в школе на каникулы, я была очень одинока и завидовала ребятам, которые проводят эти дни дома, в кругу семьи, где им рады, где им весело. Я так хотела тоже иметь свой дом и семью. Но ехать мне было действительно некуда. В приют, где я жила до поступления в Хогвартс, мне возвращаться не хотелось. Там меня считали чуть ли не адским отродьем, шарахались, как от прокаженной. И я была рада покинуть этих маглов и навсегда забыла их адрес. А потом? Когда меня вышвырнули из школы в мир маглов, везде, где бы я ни оказалась, рано или поздно замечали, что я не такая, как все, и начиналось. Косые взгляды, сплетни, перешептывания, попытки выжить меня из дома, нападения, прозвища "ведьма" или "чертовка". А другие маглы хотели втянуть меня в криминал, думая, что с такой помощницей они горы свернут. Мне приходилось все время переезжать, я нигде не чувствовала себя, как дома...
Гермиона вспомнила, как они с Гарри и Роном провели этот год - кочуя по стране, избегая людных мест, прячась. Она сочувственно посмотрела на Полину. Друэлла перехватила ее взгляд и высокомерно покосилась на эту девчонку, магловскую дочку: "Как она смеет вообще смотреть на мою внучку?!"
– Вы зря так, - Полина заметила, как изменилась в лице Друэлла.
– Оценивать человека надо по его уму, способностям и моральным качествам, а не по тому, на каком факультете он учился, или по химическому составу его крови. И надо не только иметь собственное мнение, но и считаться с мнением других людей. Нужно было больше разговаривать с дочерями по душам и слушать их...
*
К Беллатрисе, устало опустившейся на поваленную колонну, подошла Молли Уизли. Они знали друг друга давно. В школе Белла Блэк вполне дружелюбно общалась с Молли Пруэтт, девочкой из чистокровной, но небогатой семьи. После окончания Хогвартса их пути разошлись...
– Тебя не узнать, - Беллатриса взглянула на подругу из-под тяжелых век.
– Ты похожа на квочку.
–
Беллатриса иронично хмыкнула. Они были такими разными! Невысокая хлопотливая и шумная толстушка Молли, одетая опрятно, но бедно, строгая, но добродушная мать семейства. И Беллатриса - тонкая, как стрела, с царственной осанкой и надменным взглядом. Ее платье из тонкого черного бархата было сильно потрепано и порвано после битвы, но даже сейчас видно, какое оно дорогое и модное.
Вот только у Молли - цветущее лицо счастливой женщины, а на изможденном лице Беллатрисы - память обо всех пережитых тяготах и страданиях.
– Ты тоже изменилась, - сказала Молли, - раньше ты не была такой беспощадной.
– Да, не была, - с горечью ответила Беллатриса, - до 16 лет я не знала горя, зато потом оно отыгралось на мне сполна. У меня оставалось два выхода: или сломаться под ударами судьбы, или окрепнуть и выстоять. Я выбрала второе.
– Ты перестаралась, Белла. Мне кажется, что тебе сейчас просто нравится быть жестокой. Даже с родной матерью.
– А она не была жестока со мной и с моей дочерью?
– резко отозвалась Беллатриса.
– Ты сочувствуешь ее слезам сейчас? А поставь себя на мое место, представь, что бы ты чувствовала, если бы тебя силой или хитростью разлучили с кем-то из твоих детей? Ты бы тоже пожалела похитителей? Милая добрая Молли, кто только принял тебя на Гриффиндор? С таким мягким характером тебе было самое место на Пуффендуе!
– Я потеряла одного из сыновей этой ночью, - тихо сказала миссис Уизли, - так что...
– Я тебе соболезную. И сожалею о том, что напала на твою младшую дочь, - Беллатриса опустила глаза, теребя пальцами пояс, отделанный черными опалами.
– Неужели ты даже не попытаешься простить мать?
– вернулась к началу разговора Молли.
– Простить... Ты думаешь, это возможно? Ты слышала, что пришлось пережить мне и Полине. Она была изгоем везде, где бы ни оказалась. А я больше тридцати лет жила с чувством вины и утраты. И это можно простить?
Полина тихо подошла к волшебницам и села рядом с матерью. Беллатриса сжала ее руку; голос брюнетки дрогнул, в глазах блеснули слезы.
– Это, конечно, ужасно, - дрогнувшим голосом сказала миссис Уизли.
– Но...
– А еще я боялась, что родители солгали мне, - продолжала Беллатриса, - что мой ребенок не умер при родах, а они его убили. Принесли в жертву престижу рода Блэков!
– в ее голосе прозвучали те же бунтарские нотки, что и у двоюродного брата.
– Как же японимаю Сириуса, которыйвсю жизнь протестовал против фамильной надменности Блэков! И перед ним я тоже виновата...
– Мама, - вмешалась Полина, боясь, что раскаяние Лестрейндж переходит уже в самобичевание, - нельзя возлагать на себя вину за все происходящее в радиусе пяти миль от тебя. Ты из одной крайности бросаешься в другую.
– Это не крайность, Полина, это правда... Молли, скажи мне: ты бы, на месте моей матери, тоже жействовала бы по своему усмотрению, или все-таки сначала выслушала бы свою дочь?
Миссис Уизли замялась и отыскала взглядом в зале свою дочь Джинни. Высокая тоненькая 17-летняя девушка с копной медно-рыжих волос стояла у окна с Гарри Поттером. И молодые люди смотрели друг на друга ТАК, что Молли все поняла...
– Конечно, Белла, - тихо сказала она.
– Я бы сначала поговорила с Джинни и постаралась бы понять ее.
– А на моем месте ты простила бы мать?
– По крайней мере, попыталась бы, - осторожно ответила Молли.
Беллатриса обернулась к дочери и увидела в глазах Полины одобрение услышанного.
– Что же, - вздохнула Лестрейндж.
– Вижу, ты согласна с Молли - Полина кивнула.
– Значит, я в меньшинстве?
– Хотя бы не избегай ее, - попросила Полина.
– Да, Друэлла причинила нам много страданий, но она раскаивается. И сюда ее привела тревога за тебя и Нарциссу. И еще: то, что не убивает нас, то делает нас сильнее. И после всего пережитого нас уже ничему не сломить!
– задиристо встряхнула головой девушка.