Пророчество крови

Dram_Meri

– Герм, ты не должна стараться. Мы все понимаем и поможем.

– Так, друзья мои, достаточно, а то я уже начинаю злиться. Все, что было – то было. Надо жить дальше, что я буду активно делать. Но Вы почему-то за меня не рады. Я говорю, что все нормально. Я ничего не стараюсь Вам показать. И еще, если ты, Джинни, меня сейчас не покормишь, то я действительно стану зла как мигера, которой иногда бываю.

Гарри и Джинни не знали, что делать и что говорить. Такое резкое изменение поведения и настроения за одну ночь пугало. Но, возможно, это действительно к лучшему. Поэтому, пожав плечами, они зашли в кухню. После завтрака Гарри отправился в Министерство, а Джинни взялась за внешний вид Гермионы. С помощью магии, младшая Уизли сделала её темнее и превратила неровные и торчавшие в разные стороны волосы подруги в элегантную короткую прическу, которая очень подходила новой “героине войны”. За это время

на улице закончился дождь, и они трансгрессировали в Косой переулок. Но не для того, чтобы пройтись магическими магазинами. Воспользовавшись «Дырявым котлом» как порталом для перехода в не магический мир, подруги оказались в одном из старейших лондонских рынков и торговом центре – Лиденхолл-маркет и отправились на обычный маггловский шопинг. Кроме небольшого счета для мелких расходов во время учебы, который Гермиона имела в Гринготтсе, у неё еще был счет в одном из Лондонских банков. Зайти и снять все средства, которых оказалось достаточно много, она не могла. Учитывая прогрессивное развитие мира людей и возможность пользоваться деньгами, даже не держа их в руках, девушка смотрела на маленькую пластиковую кредитную карточку со свободным доступом к этим средствам, и была очень благодарна родителям, за подарок на свое 16-летие. Зная, что она имеет магические способности, учится в школе для магов и понимая, что она вряд ли выберет их мир, они открыли этот счет и ежегодно клали туда определенную сумму денег, с надеждой, что эти деньги когда-то пригодятся их девочке. И этот день действительно наступил. Сняв из банкомата несколько сотен, две девушки заглянули в первый же магазин. А через несколько часов уставшие гриффиндорки сидели на берегу Темзы и ели мороженое. Все это время они говорили о обычном мире людей и том, как все в нем отличается от мира магического. Джинни, как оказалось, переняла от отца тайную страсть к маггловским вещам, а встречаясь с парнем, который большую часть своей жизни прожил среди людей, она расспрашивала не останавливаясь. А сама Гермиона была ей очень благодарна за это, потому что разговора о таком резком изменении поведения сейчас не хотелось. Хотя темы войны они все же коснулись. Глядя на разрушенный Пожирателями мост через Темзу, разговор плавно перешел к событиям, которые происходили за последний год. Джинни знала вариант развития, который ей рассказал Гарри, но она очень хотела узнать историю от Гермионы. Её волновал вчерашний рассказ об отношениях брата и подруги, а еще она имела тайную надежду попробовать этих двух свести снова. Когда «героиня войны» рассказывала о побеге из Министерства, лечении Рона, ссоре, уничтожении крестража в лесу, Джинни слышала только сухие и безэмоциональные факты. Но когда она дошла до событий, произошедших в Малфой-мэноре, то в голосе послышалось волнение. Более того, он в некоторых моментах начинал так дрожать, что Гермиона останавливалась, чтобы набрать больше воздуха и успокоиться. Но что-то здесь было не так, и рыжая девушка это сразу поняла. Если бы она не знала и не понимала такого вида волнения, то наверняка бы подумала, что такую реакцию вызывают воспоминания о пытках и издевательствах. Но этот трепет вызывает что-то другое. Затем Гермиона начала рассказывать о возвращении в Хогвартс. То, что было там, Джинни тоже знала, но подробности в Выручай-комнате сделали ещё большим вопросительный знак во всей этой ситуации.

– Герм, а как ты думаешь, почему Малфой вас на самом деле спас?

– Не знаю, Джин. После того, как мы вылетели оттуда, он, кажется, сказал, что это было наказание Крэббу и Гойлу за нарушение приказа.

– Ты думаешь, что они тоже были Пожирателями? И какой они приказ могли иметь? Разве не единственным желанием того урода было уничтожение всех, а особенно Гарри?

– О погибших нельзя говорить плохо, поэтому хочется верить, что ни Крэбб, ни Гойл не были пожирателями, а Адский огонь вышел только из-за их неумелости и незнания. Во всяком случае, мне очень жаль, что так получилось. А слова Малфоя о приказе, думаю, означали то, что Гарри был нужен Волан-де-Морту живой. Когда нас тогда поймали в лесу Дин и доставили в Мэнор, они хотели вызвать своего Лорда, который был где-то очень далеко, и они волновались за то, чтобы это был точно Гарри, а затем Беллатриса увидела... меч... – Гермиона снова набрала много воздуха и остановилась.

– О, Мерлин, здесь все так запуталось – сказала Джинни, а затем посмотрев прямо в глаза подруге спросила: – Гермиона, а что ты чувствовала, когда летела с Малфоем на метле?

– Джинни! – Сказала коротковолосая девушка и отвела взгляд от пронзительных глаз подруги, но негодования или растерянности, которые ожидала увидеть та на такой провокационный вопрос, не было. Только странное волнение. – Что я могла чувствовать? Панический страх!

Ты знаешь, я боюсь летать. А здесь, я лечу с Пожирателем смерти, а вокруг огонь. Я даже не могла повернуться, чтобы посмотреть, есть ли Гарри и Рон.

– Гермиона, все равно это довольно странно. Почему Малфой схватил именно тебя, а не, например, Гарри? Ты грязнокровка, извини, но это его любимое слово. Я думала, что он скорее поцелует лягушку Невилла или позволит Клыку Хагрида пускать на себя слюни, чем коснется тебя. А в данной ситуации он не только коснулся, но обнимал тебя некоторое время, удерживал на метле, чтобы ты не упала. Даже не представляю, что именно могло подвигнуть его на это.

– Я не совсем понимаю к чему ты ведешь, Джин. Это во-первых, а во-вторых, я уже не грязнокровка, и он это прекрасно знал, потому что Беллатриса издевалась надо мной в его присутствии. Он видел все прекрасно, а потом...

– А может, он спас Вас, так как... ну как знак прощения... за то, что тогда произошло. Он и в Выручай-комнате тебя спрятал, чтобы тебя не увидели другие Пожиратели. А возможно, это комната на него так влияет? Между Вами там больше ничего не происходило?

– Джинни, хватит! – Гермиона встала с лавочки и начала говорить очень быстро. – Я больше не хочу о нем ни говорить, ни слышать о нем. Я не знаю где он и что с ним. Проклятый Малфой! Зачем ты мне его напомнила вообще, я наконец перестала думать о нем, вспоминать, проклятое пророчество!

– Проклятое ЧТО? – Джинни также подорвалась с лавочки. – Гермиона, о чем ты?

– Я... хотела сказать проклятый... хорек. Джинни, пожалуйста, я тебя просто умоляю, давай больше не будем говорить о Малфое. Я хочу забыть все то, что произошло со мной в том доме и все то, что меня связывает с теми людьми.

– Извини, я не хотела. Просто Гарри сейчас постоянно вызывают в Министерство, просят рассказывать подробности. Они не могут найти Малфоев, чтобы наказать за все, а Гарри хочет найти их, чтобы поблагодарить. Все так запутано. Мне также трудно – я разрываюсь между домом, мамой, братьями и Гарри, которого люблю всем сердцем. Когда я увидела, как Хагрид несет его на руках, я думала, что это конец, думала, что мое сердце остановится в тот момент.

– Не у тебя одной.

– Гермиона, ты можешь себе представить то, что я пережила. Я думала, что он мертв, что я больше его никогда не увижу, никогда не смогу обнять, поцеловать. Можешь ты только представить себе, когда ты прямо чувствуешь, как разрывается сердце на миллионы кусочков, а его осколки уже не собрать? Помнишь его День рождения в «Норе», я очень долго думала, что ему подарить. Я знала, что вы идете, и боялась, что он меня забудет, поэтому и хотела подарить что-то такое, что он сможет взять с собой. И знаешь, что я подарила? Поцелуй! Один поцелуй, но в него я вложила всю себя, все, что я могу чувствовать к этому парню, я пыталась передать губами. И он мне ответил. Так, что голова пошла кругом. В тот момент я не чувствовала где мы и что с нами. Война, смерть, разлука – все стало неважным. Были только мы. Ты можешь в такое поверить? У меня было такое состояние, что я ради него была готова на все и чего бы это мне ни стоило. Можешь представить?

– Я не хочу этого представлять, не хочу верить, не хочу чувствовать... снова – тихо добавила девушка.

– Что?

– Ничего, Джинни, ничего. Я просто сказала, что не хочу.

– Гермиона – подруга подошла к девушке, которая отошла к самым перилам, которые шли вдоль Темзы и развернула её к себе, – ты что-то скрываешь? Я же вижу, что с тобой что-то происходит, и это не только потому, что ты потеряла силу. Расскажи мне.

– Что рассказать? Нечего рассказывать. Посмотри на меня, вся я вот здесь, перед тобой.

– В том то и дело, Герм. Посмотри на себя. Да, ты будто изменилась внешне, стараешься улыбаться. Так, ты потеряла силу, но надо жить дальше, надо к чему-то стремиться.

– Я это пытаюсь делать. Поверь.

– Все гораздо проще, Гермиона. Тебе надо любить.

– Но я люблю Вас.

– Ты хочешь обмануть меня, но не себя. Ты прикрываешься изменениями словесными, но что у тебя на сердце, в душе? Но не отвечай, я сама скажу тебе ответ. Они хотят любить и быть любимыми.

– Джинни, я снова прошу, достаточно.

– Что «достаточно», Гермиона, говорить правду? Если не я, то кто?

– Джинни, хочешь услышать ответ? Пожалуйста. У меня нет ни души, ни сердца. Я хотела быть счастливой, я изменила себя, но не получила взаимности в ответ – девушка развернулась обратно к реке и трудно выдохнув, добавила: – Я не могу любить того, кто никогда не полюбит меня.

– Но он любит тебя.

– Кто? – Гермиона резко повернулась назад и посмотрела на подругу.

– А у тебя есть много вариантов? Это Рон. Ты прекрасно знаешь, как он к тебе относится, что он к тебе чувствует.