Пророчество орла
Шрифт:
— Нет!
— Да. А откуда, по-твоему, у него появились деньги, чтобы строить такие планы на жизнь в отставке?
— Он получил наследство, — убежденно заявила она. — Он не мог быть предателем! Как такое возможно? Я бы знала!
— Ты уверена, что никогда его не подозревала?
Порция вспыхнула и влепила ему оплеуху.
— Как ты смеешь?
Макрон потер щеку. Мать его трясла рукой, дрожа от ярости, горя и отчаяния.
— Макрон… Что же теперь со мной будет?
— Я о тебе позабочусь, матушка. — Он поставил на стол свой вещмешок, развязал его и вытащил изнутри
Порция воззрилась на сумку.
— Что там?
— Золото, есть драгоценные камни, серебро. Более чем достаточно для безбедной жизни. Отказываться от мечты о маленьком имении тебе не придется.
Ее глаза оставались прикованными к сумке.
— А как это к тебе попало?
Макрон поежился.
— Я был с ним, когда он умер.
Ее глаза вспыхнули.
— Ты там был?
Макрон кивнул.
— И как это произошло?.. — Поскольку ответа от сына не последовало, лицо ее исказил ужас. — Что ты с ним сделал? — зачастила она. — Что ты с ним сделал? — Порция схватила его за руки, пытаясь встряхнуть.
— Я предложил ему выбор, — ответил Макрон, глядя на нее без всякого выражения. — Или я убью его, или он убьет себя. Он сделал лучший выбор. Покончил с собой сам.
— Поклянись! — потребовала Порция, вперив в него взгляд. — Поклянись, что не делал этого!
— Даю тебе слово, матушка. Я не убивал его.
— Надеюсь, что так. Ради твоего же блага. — Она отвела взгляд и сникла, раздавленная отчаянием. — Ты не представляешь себе, что мог сделать.
Макрон нахмурился, не понимая, о чем она. Но Порция больше ничего не говорила, и он через некоторое время прочистил горло.
— Знаешь, лучше бы тебе отправиться со мной в Рим. Оттуда и до Остии недалеко… Отец еще жив, насколько я знаю.
Порция вскинула на него глаза и внезапно рассмеялась. Звук был ломкий и какой-то пугающий. Казалось, она больше не владела собой.
— Матушка, что с тобой?
— Нет, это поразительно, — она рассмеялась снова. — Просто потрясающе. Ты правда хочешь, чтобы я вернулась в Остию, к этому тупому, пьяному, драчливому ничтожеству, которого ты называешь отцом?
Макрон пожал плечами.
— Это же просто предложение, я ни на чем таком не настаиваю. Просто надеялся… — Он осекся и уставился на нее, поняв, что последние ее слова прозвучали странно, и уже с испугом начиная подозревать, в чем тут дело. — Что не так с моим отцом?
— Что с ним не так? — Губы Порции дрожали. — То, что он умер. Вот что с ним не так. Твоим отцом был Миниций!
— Нет!
Она кивнула.
— Да. Я забеременела от него, а он сбежал, и мне пришлось спешно выйти за остолопа, которого ты считал отцом. Потом, по прошествии лет, Миниций вернулся ко мне, но ты тогда уже вырос и мог сам о себе позаботиться… И вообще тогда сложилась непростая ситуация… — Порция вздохнула. — Короче говоря, я сказала ему, что у меня случился выкидыш. Он о тебе так и не узнал.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Макрон покачал головой, убеждая себя, что это неправда. Не может быть правдой. Но на самом деле он знал, что все обстоит именно так. Ей не
Снова подняв глаза, Макрон встретился с ней взглядом. Мать медленно кивнула, нежно обняла тонкими руками его голову и прижала к себе. Макрон, слишком ошеломленный, чтобы хоть как-то реагировать, просто зажмурился и изо всех сил сжал кулаки.
— О, дитя мое… дитя мое! — прошептала Порция. — Что же ты с нами сделал?
Глава сорок пятая
— Прекрасная работа! — промолвил, радостно улыбаясь, Нарцисс. — О лучшем результате не приходилось и мечтать. Свитки у нас, пираты разгромлены, а «Освободители» остались с пустыми руками. Жаль только, что Руф Поллон и этот Анобарб успели скрыться и затаиться. Но ничего, рано или поздно я их из-под земли вырою и разберусь с ними… О, прошу прощения, я на радостях и сесть предложить забыл. Присаживайтесь. Думаю, после нелегкого пути из Равенны вам не помешает слегка подкрепиться и выпить, а?
Перед императорским секретарем стояли три изнуренных, в дорожной пыли, заросших щетиной человека. Первым откликнулся Веспасиан:
— Да, нам это не повредило бы. Спасибо.
Пока Нарцисс, призвав слуг, отдавал распоряжения, его гости тяжело опустились на сиденья перед столом императорского секретаря. Катон, сообразно своему рангу, сел последним, после Веспасиана и Вителлия. Как только он занял свое место, Нарцисс подался вперед с возбужденным видом.
— Ну, к делу. Свитки — давайте на них взглянем.
Веспасиан взял маленький заплечный мешок, отстегнул клапан, извлек один за другим свитки, а когда выложил все на стол, пододвинул их к Нарциссу. Императорский секретарь взирал на них с нескрываемым благоговением. Потом перевел взгляд на Катона.
— Как я понимаю, ты выяснил, что это такое?
— Так точно, почтеннейший.
Веспасиан вскинул глаза.
— Я думал… Впрочем, неважно.
Нарцисс, уже снова обративший свое внимание к свиткам, удивления префекта не заметил.
— Дельфийские пророчества, — тихо протянул императорский секретарь. — Трудно поверить, что они и впрямь существуют. Это казалось невозможным.
— Это и было почти невозможно, — заметил Веспасиан, почесывая заросший подбородок. — Ты не представляешь, сколько крови пришлось пролить, чтобы их добыть.
— Ну, об этом я, несомненно, прочту в твоем докладе, — улыбнулся ему Нарцисс. — И уж конечно, ни я, ни император не оставим твои усилия без достойного вознаграждения. Это я обещаю!
— Приятно слышать.
Но все внимание Нарцисса было уже снова обращено к свиткам.
Катону казалось, что тот едва осмеливается к ним притронуться, что, по мнению молодого центуриона, вполне можно было понять. Эти пророчества, записанные жрицей Дельфийского Оракула, представляли собой результат многолетнего созерцания знамений и истолкования воли богов, позволивший очертить грядущее величайших держав. Некая толика почтительности и даже робости перед столь важными документами казалась вполне ожидаемой и уместной.