Пророчество орла

Скэрроу Саймон

Но в выражении Нарцисса наличествовало и нечто еще, вызвавшее у Катона беспокойство. То ли алчность, то ли тщеславие, то ли смесь того и другого. Кроме того, там присутствовал и страх, сделавшийся особо очевидным, когда он уже протянул было к свиткам руки, но остановился, чуть-чуть не коснувшись кончиками пальцев кожаных футляров.

Если свитки и впрямь имели пророческую ценность, то знание о грядущих событиях представлялось обоюдоострым даром, и Катон не был уверен в том, как поступил бы сам, окажись он на месте Нарцисса: не возобладало бы стремление узнать, что будет, над страхом узнать слишком много, узнать, какая судьба уготована

Империи? В конце концов, велик ли прок знать заранее о невзгодах, которым предстоит обрушиться на страну, или бедствиях, касающихся отдельных личностей, если человек все равно не в силах изменить предначертанное? Порой неведение может быть благословением, подумал Катон с кривой улыбкой.

Он глянул на Веспасиана и Вителлия, гадая, испытывают ли они тот же трепет перед свитками. Веспасиан — может быть, но трудно представить себе, чтобы Вителлий, с его всепоглощающей жаждой власти и славы, мог устоять перед подобным соблазном.

— Ну, давай, — нетерпеливо промолвил Вителлий, обращаясь к императорскому секретарю. — Они же не кусаются.

Нарцисс испытующе взглянул на трибуна, потом подался через стол и сгреб свитки к себе.

— Я загляну в них позже, когда смогу уделить им столько времени, сколько они заслуживают.

— О, уверен, это будет интереснейшее чтение, — улыбнулся Вителлий. — Особенно с учетом того, что прорицатели, как правило, склонны к двусмысленности и невнятности. Если тебе потребуется помощь…

— Я справлюсь, спасибо, Вителлий.

Глядя на трибуна, Катон не мог не порадоваться тому, что Веспасиан возглавил операцию по возвращению свитков, забрал их себе, как только те оказались в руках римлян, а всю дорогу от Равенны до Рима держал при себе, в собственном ранце. Насколько это было возможно, центурион наблюдал за ним и не раз видел, как его пальцы машинально нащупывали застежки. Разумеется, представлялось вполне возможным, что Веспасиан выкроил время и заглянул в свитки — когда-нибудь ночью, на привале, при свете костра, или в спальне, выделенной ему на имперской почтовой станции. Но лично Катон сильно в этом сомневался. От обычных карьеристов Веспасиана отличала склонность делать все как положено, и если ему было приказано доставить свитки Нарциссу, не заглядывая в них, трудно было представить, чтобы такой человек открыл ранец, поставив любопытство превыше долга. А вот Вителлию, конечно же, доверять их было нельзя, и придуманное им в письме объяснение, будто он хотел самостоятельно выполнить задание, Катона, разумеется, не одурачило. Опытный интриган, как обычно, выдумал эту историю, чтобы замести следы. Центурион был уверен: если бы Вителлию удалось добыть у Телемаха свитки, тот оставил бы их себе.

— Вот, прочтешь ты свитки, а что дальше? — спросил Веспасиан.

— Что дальше? — Нарцисс нахмурился. — Ты о чем?

— Я о свитках, что с ними дальше будет? Ты передашь их на хранение в храм Юпитера, где находятся другие?

Нарцисс рассмеялся.

— Вот уж этого я точно делать не стану.

Веспасиан вскинул на него взгляд.

— Не понимаю. Я думал, смысл как раз в том, чтобы воссоединить свитки.

— С чего бы мне вдруг этого захотелось?

— Чтобы с ними могли сверяться.

— Чтобы кто мог сверяться?

Веспасиан рассмеялся.

— Император, жрецы, сенат.

Нарцисс кивнул.

— Точно. Ты все за меня сказал.

— Прости, что-то я не понял.

Императорский секретарь откинулся в кресле и улыбнулся.

— Если люди

получат доступ к свиткам, они будут использовать их в своих политических интересах.

— Еще бы, — усмехнулся Вителлий.

Веспасиан раздраженно обернулся к нему.

— Не все такие, как ты!

— Не все. Но таких, как я, более чем достаточно. Ты провел слишком много времени вдали от Рима, Веспасиан. Очень многие сенаторы лелеют весьма честолюбивые планы. — Его глаза злобно блеснули. — А даже если некоторые этому чужды, того никак нельзя сказать об их женах…

Веспасиан опустил глаза, скрывая тревогу.

— Теперь ты видишь, в чем мое затруднение, — промолвил, подавшись вперед, Нарцисс. — Будь все сенаторы столь же преданы служению Риму, как ты, императору было бы гораздо легче. Но увы, среди них много таких, кто прежде всего склонен служить собственным интересам. И было бы непозволительно дать им возможность узнать, какая судьба уготована всем нам. Уверен, ты способен это понять.

Веспасиан поднял взгляд.

— Пока я лишь понимаю, что мы упускаем возможность взять будущее в свои собственные руки. Предоставить возможность осмыслить его лучшим умам Европы.

— Ага, — подхватил Нарцисс, — только ты забываешь о том, что лучшие умы — это далеко не всегда наилучшим образом ориентированные умы. Да и в любом случае, вероятно, было бы опасно пытаться вершить судьбу Рима, основываясь на текстах, составленных полубезумными мистиками в ту пору, когда этот город был всего лишь селением. На самом деле, скажу я, не так уж важно, что в этих свитках говорится; главное, чтобы нужные люди были осведомлены об их существовании. Тогда они станут бояться того, о чем там может говориться. В этом и состоит их истинная ценность — во всяком случае, для меня и для императора. Ты понял, Веспасиан?

Тот кивнул.

— Отлично, — сказал Нарцисс. — Тогда ты также понимаешь, почему не должен никому о них рассказывать. Сейчас лишь горстка людей знает об их существовании, и я хотел бы до поры сохранить такое положение.

Веспасиан улыбнулся.

— Естественно, ты был бы не прочь использовать содержание свитков для укрепления собственного положения.

В глазах Нарцисса промелькнул гнев.

— Я служу императору Клавдию, — заявил он. — Так же, как и ты. А содержание свитков буду использовать для пущей его безопасности.

— Я весьма тронут твоей непреклонной верностью, Нарцисс. И не сомневаюсь в том, что, применяя полученные знания, ты проявишь полнейшее бескорыстие.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Нарцисс накрыл свитки руками и продолжил:

— Я не хочу оскорблять тебя, требуя торжественной клятвы. Просто прошу понять, что стабильность Империи зависит от сохранения тайны. Думаю, мы договорились?

— Думаю, если бы мы не договорились, меня бы тихонько устранили?

— Естественно. Да так, будто ни тебя, ни рода твоего и вовсе не существовало.

— Тогда мы договорились…

Нарцисс улыбнулся.

— Спасибо. А ты, Вителлий?

Тот сразу же кивнул.

Нарцисс перевел взгляд на Катона, и молодой командир ощутил холодок страха: уж от него-то, в его положении, избавиться и вообще ничего не стоило. Тем не менее он нашел в себе смелость выпрямиться и встретить взгляд императорского секретаря.

— Центурион, я не без интереса ознакомился с твоим послужным списком. Ты многообещающий командир. Правда, твоя служба императору не всегда достойно вознаграждалась.