Пророчество орла
Шрифт:
— Мой оптион сказал, наблюдатель что-то увидел.
— Несколько парусов. И к ним прибавляются все новые. Оттуда, — он указал рукой в направлении горизонта, — со стороны Иллирийского побережья.
— Пираты?
— Почти наверняка. Других флотов в этих водах нет. — Он отвернулся от Катона и прокричал наверх: — Эй, сколько их видно сейчас?
— Пятнадцать, командир, — послышался ответ после недолгой паузы. — Видно пока плохо, но некоторые, похоже, большие. Биремы, если не более того.
Катон прокашлялся.
— Похоже, они все-таки знали, что мы выступаем, чего я и опасался.
— Да, видать, знали с самого
— Спасибо.
Неожиданно Альбин вытянул шею вперед:
— Смотри!
Катон устремил взгляд к горизонту и, когда «Спартанца» приподняло на волне, увидел вдалеке, у самой кромки океана, крохотные темные пятна.
— Как скоро они смогут до нас добраться?
Альбин поджал губы.
— Часа через три, может, через четыре. Но до этого дело не дойдет. Префект прикажет повернуть на юг и идти к берегу.
— Но зачем нам отступать? Разве мы не можем разгромить их?
— Нет. Наши корабли перегружены, а их — имеют то преимущество, что ветер дует им в корму. Но стоит нам выгрузить на берег припасы и снаряжение, ситуация мигом изменится в нашу пользу. Увидишь, как они пустятся наутек.
Альбин усмехнулся.
— Капитан! — донесся крик дозорного. — Флагман сигналит!
Альбин повернулся к «Гору» и прищурился. Над мачтой флагмана взвился, трепеща на ветру, длинный красный вымпел. Альбин медленно покачал головой.
— Что там? — спросил Катон. — Что это значит?
— Это значит, что префект — хренов дурак, — тихо отозвался Альбин.
— Что?
Триерарх указал рукой на красный вымпел.
— Он подал флоту сигнал к атаке.
— К атаке? Но ты вроде бы говорил, что мы не можем…
— Вот именно.
Катон был растерян.
— Что он делает? Это, должно быть, какая-то ошибка.
Но пока он произносил эти слова, команда «Гора» уже сворачивала полотнище своего главного паруса. Матросы, чьи крохотные фигурки были видны на нок-рее, быстро закрепили его, после чего борта флагмана ощетинились веслами.
В то время как капитан Альбин громогласно выкрикивал приказы, адресованные его команде, Катону осталось лишь с ужасом следить за тем, как отворачивается от него корма флагмана. Весла вспенивали серую поверхность моря, и квинквирема, медленно набирая скорость, устремлялась вперед, прямиком к пиратскому флоту.
Глава девятнадцатая
— Следовать за флагманом! — заорал во весь голос Альбин. — Свернуть парус! Мочить весла!
Именно к таким моментам матросов и корабельную пехоту готовили годами: грянул корабельный барабан, и на палубе развернулась кипучая деятельность. Матросы взобрались по вантам на мачту и распределились по рее, чтобы свернуть парус. Катон устремился вперед, к своей центурии. Топот сапог по палубному настилу накладывался на донесшийся снизу стук и грохот вставляемых в уключины весел. Корабельные пехотинцы вокруг него поспешно облачались в доспехи, застегивали поясные ремни с мечами и кинжалами, надевали шлемы и брали в руки щиты. Подбежав к своей поклаже, Катон увидел там Феликса, который подал ему кольчугу. Катон кивнул в знак благодарности.
— Как только люди оденутся, пусть получат метательные копья. И пусть их вынесут на палубу с запасом.
— Есть, командир!
Теребя кожаные завязки шлема, Катон бросил взгляд назад, на кормовую надстройку, и увидел, что
— К этому придется привыкнуть, командир. Когда мы сойдемся с пиратами вплотную, поворотов будет хоть отбавляй.
— Будем надеяться, что они не примут бой.
Феликс отреагировал осторожным взглядом.
— Почему это, командир?
— Мы перегружены. Они имеют преимущество если не в силе, то в скорости. Но я надеюсь, что они учтут наше численное превосходство и отступят.
Оптион посмотрел вперед, прямо по курсу, где над горизонтом маячили паруса. Всякий раз, когда трирема приподнималась на вспенившейся волне, пиратские корабли были уже вполне различимы на фоне поблескивающей синевы моря.
— Непохоже, чтобы они собирались бежать.
— Непохоже, — буркнул, поджав губы, Катон. Неприятельский флот сближался с римлянами и намерения менять курс не выказывал. — Передай Миницию, пусть готовит «ворон».
Отсалютовав, Феликс повернулся вперед. Спустя мгновение Миниций уже приказывал своим людям положить щиты и копья на палубу и следовать за ним к поднятому на борт и закрепленному на палубе напротив мачты устройству. Они взялись за дело, а Катон, бросив взгляд вдоль палубы, прикинул время, которое потребовалось «Спартанцу», чтобы в четверть оборота развернуться за флагманом. В его глазах трирема выглядела довольно громоздкой — во всяком случае, по сравнению с биремами, стремительно разворачивавшимися веером по оба фланга от «Гора». Про себя центурион отметил, что это напоминает сухопутное боевое построение: огромная квинквирема и тяжелые триремы в центре, подобно легионам, и легкие корабли по флангам, словно кавалерия, ждущая момента, чтобы стремительным броском преодолеть отделяющее ее от врага пространство. Два флота медленно скользили по морской глади навстречу друг другу. Римляне по ходу сближения перестроились из походной колонны в широкую атакующую линию, позади которой двигался оставленный на тот случай, если придется закрывать бреши в строю, небольшой резерв из двух трирем и четырех бирем.
Катон из-под ладони огляделся по сторонам, высматривая корабль Макрона, и увидел увенчанный трезубцем нос биремы на левом фланге, а напрягши зрение, смог рассмотреть и красный гребень на одном из шлемов столпившихся на корабельном носу бойцов. Он улыбнулся при мысли о том, что Макрону в кои-то веки выпало исполнить роль кавалериста. Не приходилось сомневаться в том, что его друг уже готов к бою и наверняка прикажет триерарху протаранить первое же вражеское судно, какое окажется в пределах досягаемости. На глазах Катона над Макроном и его бойцами поднялся и развернулся под атакующим углом, готовясь обрушиться на неприятеля, «ворон».