Пророчество (Симфония веков - 2)

Хэйдон Элизабет

Лицо Эши покраснело от смеха и смущения.

– Ты шутишь. Неужели я так сказал?

Она кивнула.

– Как ты думаешь, почему я каждое утро готовлю их на завтрак? До сих пор мне и в голову не приходило, что мои печеные прелести могут вызвать такой восторг.

Эши расхохотался и притянул Рапсодию к себе, разбросав листья и мох. Он поцеловал ее, оба упали, и в результате оказались измазанными в земле с ног до головы.

– Похоже, мне нужно поработать над идиомами.

– Нет, не обязательно, мне очень понравилось.

– Хорошо.

А что мне следует сказать, если я хочу увидеть то, что так неосмотрительно назвал булочками?

Она обняла его за шею.

– Я предлагаю "пожалуйста", хотя в голову приходит множество других вариантов.

– В таком случае, пожалуйста.

Она легонько стукнула его по затылку.

– Боги, ты просто ненасытен.

– Сама виновата.
– Драконьи глаза сверкнули, и ее изумрудные ответили согласием.

Оба знали: когда дело доходило до реализации любовных фантазий, Рапсодия становилась почти такой же неиссякаемой, как Эши. Она попыталась вернуться к своей работе.

– А почему ты это сказал?

Эши забрал у нее из рук лопатку и посадил к себе на колени.

– Ты стала моим сокровищем, Рапсодия. Наверное, ты знаешь, что та вещь, которой дракон дорожит больше всего, которой ему постоянно не хватает, становится его сокровищем.
– Он улыбнулся ей, но сам не был уверен, соответствует ли его шутливый тон искренности произнесенных слов.

Эши чувствовал, Рапсодию все еще смущает его вторая натура, оставалось надеяться, что правда не вызывает у нее отвращения. Ничто так не тревожило Эши - если не считать того, что демон может им овладеть, - чем мысли о будущем. Вдруг Рапсодия отвернется от него? Он знал: в своей неистовой тоске и ярости он оставит за собой сожженную пустыню.

Рапсодия взяла его лицо двумя руками и поцеловала.

– Ну, возможно, во мне тоже есть частица дракона.

– Почему?

– Если я позволяю тебе отвлекать меня от работы в саду - второго моего самого любимого занятия - значит, мысли о тебе не дают мне покоя.

– А самое любимое занятие - музыка?

– Конечно.

– Ты все утро работала в саду. И наверняка устала.

Рапсодия встала и потянулась, а потом отряхнула землю с колен.

– Тут ты прав.
– Он протянула ему руку и помогла подняться на ноги, а затем обняла за талию.
– Стало слишком жарко, я чувствую себя так, будто превратилась в пылающий костер.

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

– Ну вот опять, распутный ты тип, - укоризненно сказала она, когда Эши вновь стянул платок с ее головы и принялся распускать волосы.
– Неужели ты не можешь думать ни о чем другом?

– Прошу меня простить, - нахмурился Эши, изображая ужасную обиду.
– У меня и в мыслях ничего не было, я лишь имел в виду твое владение огнем.

– Ага, - Рапсодия улыбнулась.
– Ну тогда, как человек, обратившийся в пламя, я желаю, чтобы меня окружала вода.
– И она обняла его еще крепче.

– А я думал, что ты никогда не попросишь, - пробормотал он, целуя ее в шею.

–

О чем не попрошу? Я собираюсь принять ванну.
– Она выскользнула из его рук и побежала к дому, а Эши бросился за ней.

Эши оставался в другой части дома, пока Рапсодия при помощи насоса наполняла холодной прозрачной водой большую лохань. Когда ванна наполнилась, Рапсодия опустила ладони в воду и сосредоточилась на огне, пылавшем в ее душе. Вода стала нагреваться, а затем согрелась и вся комната. Рапсодия бросился в лохань пригоршню розовых лепестков.

Она огляделась. Лохань наполнялась довольно долго, и Рапсодия рассчитывала, что Эши вот-вот появится, однако его не было. Наконец она подошла к двери и выглянула наружу - никого.

– Эши?

– Да?
– Голос доносился сверху.

– Где ты?

– В гостиной.

– И что ты делаешь?

– Читаю.

– Ах вот оно что.
– Рапсодия постаралась, чтобы он не услышал в ее голосе разочарования.
– Мы можем искупаться вместе.

– Нет, благодарю.

Она начала развязывать пояс своего белого платья.

– Ты уверен?

Он ответил после небольшой паузы:

– Может быть, я присоединюсь к тебе позже.

Рапсодия вздохнула.

– Ладно.
– Охваченная досадой, она закрыла дверь и вернулась к своей лохани.

Рапсодия не собиралась его обижать; обычно Эши нравилось, когда она дразнила его, - сила их страсти часто служила поводом для розыгрышей. Возможно, в своих шутках она зашла слишком далеко. Оставалось надеяться, что она не оскорбила его чувств.

Вода достигла нужной температуры. Она стряхнула воду с руки, прислушалась, надеясь различить звук шагов, но в доме стояла полная тишина. Рапсодия еще разок вздохнула и смирилась с необходимостью самостоятельно мыть себе спину. Она стояла перед зеркалом и вычесывала из волос остатки листьев, когда дверь открылась и вошел одетый в халат Эши с книгой в руке.

Глаза Рапсодии сверкнули от возбуждения, но выражение лица оставалось совершенно нейтральным.

– Я думала, ты увлекся книгой.

– Так оно и есть, но мне показалось, что тебе скучно одной принимать ванну.

– Понятно.

– Я буду сидеть в сторонке, разумеется. Мне бы не хотелось, чтобы ты думала, будто я жду приглашения или чего-то в таком духе.

– Нет, конечно нет.

На лице у Эши появилось обиженное выражение.

– Заверяю тебя, у меня самые благородные намерения.

– Не сомневаюсь.

– Так оно и есть, правда. Я пришел сюда почитать.

В глазах Рапсодии заплясали смешинки.

– Не слишком подходящее место для чтения, - заявила она, наблюдая в зеркале, как теплый влажный воздух, полный цветочных ароматов, кружит над ней. Пар оказывает плохое действие на пергамент.

Скромно сложив руки на груди, он подошел поближе и окунулся в клубящийся туман. Завитки влажного воздуха оплетали его щиколотки, словно игривые котята. Белозубая улыбка Эши вполне соответствовала снежной белизне его халата.