Пророчество
Шрифт:
Теперь, вместо того чтобы находиться рядом с ним, она брела под дождем, намереваясь провести сомнительный вечер в компании человека, который ей не нравился. Ее недовольство усиливалось. Фиби Хокинс была мастерица подтасовывать факты и хитрить, именно по этой причине ее не слишком любили в университете. В ее присутствии надо было следить за своими словами, так как все сказанное через некоторое время могло вернуться к тебе же в искаженном виде. Невинное замечание в адрес приятеля превращалось в оскорбление, и человеку сообщалось об этом невзначай, исподтишка, как бы между прочим. Или же сообщение, передаваемое кому-нибудь через
Если только смерть Меридит, гибель Джонатана и слепоту Сюзи можно считать ничем.
Чем ближе Фрэнни подходила к месту встречи с бывшей сокурсницей, тем острее чувствовала уныние. Мимо проехало такси, и Фрэнни так и подмывало остановить его, доехать до Лейсестер-сквер, присоединиться к толпе у кинотеатра и, высматривая среди выходящих Оливера, выяснить, с кем он был. Чем больше времени они проводили вместе, тем больше ей нравилось его общество. Накануне, после того как он успокоился, они всю ночь занимались любовью с такой же нежностью и такой же яростной страстью, как и в ту субботнюю ночь.
На следующий день она пришла на работу одетая как и накануне, и это не ускользнуло от внимания Пенроуза Споуда. Обычно она не ходила на работу в шортах. Нет, он конечно же не произнес ничего вслух, но прокомментировал это одним вздохом и сложными движениями лицевых мышц. Деклан О'Хейр тоже это заметил, так как он замечал все, и отпустил тонкую шутку, в которой сегодняшняя рассеянность Фрэнни увязывалась с ее постоянством в выборе одежды. Однако ей удалось удержать Деклана в рамках случайно оброненным замечанием о том, что она познакомилась с его старым другом, Джеймсом Шенстоуном, и что он предавался воспоминаниям об их прошедших днях в Тринити-колледже в Дублине.
Она медленно шагала вдоль рядов автомобилей, припаркованных по обеим сторонам дороги. Проходя мимо открытого окна, Фрэнни почувствовала запах готовящейся пищи с чесноком, но есть ей не хотелось и не хотелось провести сегодняшний вечер, потягивая «Вальполичеллу» и поедая пончики или что там еще может приготовить Фиби в своей мрачной кухне.
Вспышка голубого света скользнула по тротуару, и Фрэнни услышала вой сирены. Она почувствовала, будто кто-то прошел по ее могиле. Порыв ветра раскачал деревья и гнал по тротуару одинокий лист.
Два совпадения за вчерашний день: бронзовый тигр и число двадцать шесть. Потом блокировали машину Оливера. Есть ли между этим связь? Не больше, чем между смертью Меридит и увиденной перед тем аварией с перевернутым автомобилем. У нее начинается паранойя. Она поежилась. Ей вдруг стало ужасно холодно. Зима, а не конец лета. Из окна напротив лилась старая песня Бадди Холли. Повернув за угол, Фрэнни увидела впереди беспорядочное скопление автомобилей и ослепительный блеск дугового света.
Сначала она решила, что здесь снимают фильм. Потом одинокое пятно голубого света метнулось к ней и пропало. Полицейский в светящемся желтом жилете стоял посреди дороги, останавливая движение. Еще один голубой блик на его груди превратился в зеленый.
В ослепительном белом свете за спиной полицейского она сперва разглядела велосипедное колесо. Затем огромную тень грузовика, заехавшего колесом на тротуар. Своей кабиной он разнес
– Прошу прощения, сэр, – обратился полицейский к водителю автомобиля. – Не могли бы вы проехать другой дорогой?
Велосипедное колесо сверкало в свете прожектора, установленного неподалеку на треноге. Скрипнули тормоза. Кто-то крикнул. Фрэнни разглядела машину скорой помощи. Пожарную машину. Тягач. Длинную платформу с подъемным краном, с которого был опущен большой металлический крюк. Двое мужчин пытались зацепить его за передний бампер грузовика. На бортах его красовалась надпись, выведенная огромными буквами: «Хайстонс. Оптовая торговля фруктами. Самая свежая продукция!».
Фрэнни снова взглянула на велосипедное колесо. Оно было помято, как и весь велосипед, скручено и изломано, напоминая причудливую авангардную скульптуру из галереи Тейт. Ее можно было бы назвать «Велосипед на плитах тротуара», подумала она; мозг пытался занять себя чем-нибудь, отвлечь ее, увести подальше от тела, лежащего под передним колесом грузовика.
Эта женщина умерла, папа?
Слова Эдварда, произнесенные воскресным вечером по пути в Лондон, внезапно всплыли в памяти. Осколки голубого света метались по мокрому тротуару, по телу лежащей на дороге женщины. За ними следовали пульсирующие оранжевые вспышки прожектора, установленного на крыше автомобиля с подъемным краном. Клубы дизельных выхлопов плыли мимо Фрэнни. Женщине на вид было лет двадцать с лишним; примерно так же сложена, как и Фиби, подумала она. Такого же роста. Одета в длинный балахон и римские сандалии.
У Фрэнни подогнулись коленки. Содержимое желудка подступило к горлу. Она больше не могла смотреть туда. Женщина не двигалась, но она должна быть жива, грузовик не наехал на нее, а лишь придавил тяжелым передним колесом ее руку; она как будто тянулась ею, пытаясь достать что-то из-под грузовика.
Рядом с ней в канаве валялась хозяйственная сумка с покупками. Картонка с йогуртом выпала из сумки, и ее содержимое вытекало на асфальт; валялись яблоки, связка бананов, полиэтиленовый пакет с домашней лапшой, тюбик томатной пасты. Там же лежала и большая сумка на длинном ремне с выпавшими из нее расческой и записной книжкой.
Санитар направился к женщине, включив мощный фонарь, осторожно ступая по скользкому черному асфальту, будто по льду. Колесо грузовика было развернуто под углом, и в ярком свете фонаря Фрэнни увидела неестественно вывернутую руку женщины недалеко от него, плоскую, как мертвая морская звезда.
Кровь сочилась из-под шины. Фрэнни заметила надпись, идущую по краю: «Пирелли». Она читала и перечитывала ее до тех пор, пока она не превратилась в бессмыслицу. Это позволило ей хоть на чем-то сосредоточиться и не смотреть на тело.
Луч фонаря осветил лицо женщины. Оно было повернуто прямо к ней; глаза закрыты, кровь на лице уже засохла.
Крик застрял у Фрэнни в горле; она смогла только жалобно застонать, не веря своим глазам, потом выговорила имя Фиби и бросилась к ней.
– Остановитесь! Пожалуйста! – закричал полицейский.
Фрэнни, не обращая на него внимания, упала на колени, схватила свободную руку Фиби, ее здоровую руку, и сжала.
– Все в порядке, Фиби, это я, – попыталась она произнести, но вышел только тихий, неразборчивый пискливый звук, словно скулила собака.