Пророчество
Шрифт:
– Читая предметы?
– Предметы. Или стены.
– Я не вижу связи с экзорцизмом.
– Некоторые привидения – всего лишь воспоминания, связанные с этим местом, и люди инициируют их. Я могу прочитать, что здесь происходило.
– По стенам?
– По большой части да.
– И тебе не страшно?
Он осторожно поднял бокал.
– В прошлом нет ничего страшного, оно не может причинить вреда. – Он уставился на скатерть, как будто боялся встретиться с Фрэнни взглядом.
– Ты знаешь что-нибудь о спиритических сеансах с планшеткой?
Он изучающе оглядел свой бокал,
– Моему брату они не нравятся. – Споуд скользнул взглядом по выстроенным на столе блюдам и выудил еще один гриб. – К нему приходит много людей, у которых возникают проблемы после таких сеансов.
– Какого рода проблемы?
Гриб вывалился из палочек в нескольких дюймах от его рта, но Споуд не заметил этого; его лицо внезапно побледнело, он встал и, не говоря ни слова, шатаясь, торопливо направился в дальний конец ресторана. Через десять минут его все еще не было. Фрэнни в поисках его спустилась по узкой лестнице. Внизу оказались две двери, одна с силуэтом мужчины, вторая – женщины. Фрэнни постучала в мужской туалет, но не получила ответа. Она робко приоткрыла дверь и почувствовала сильный запах рвоты. Споуд свернулся калачиком на полу под раковиной и крепко спал.
Фрэнни вытерла лицо своего коллеги влажным бумажным полотенцем и попросила управляющего вызвать такси. Она оплатила счет за двоих, а Споуд очнулся настолько, что сумел доковылять до такси, с одной стороны его поддерживала она, а с другой официант. Он даже попытался назвать водителю свой адрес: «Спенроуз Поуд, номер шемьдесят шемь».
Такси остановилось возле большого многоквартирного дома в викторианском стиле на Уэндсуорт, где, как знала Фрэнни, он жил. Фрэнни помогла ему дотащиться по коридору до квартиры и убедилась, что он вошел внутрь. Квартира была такой же чистой и опрятной, как и его рабочий стол. Он поглядел на нее разбегающимися глазами и сделал сверхъестественное усилие, чтобы его поняли.
– Мой брат может тебе помочь.
Тут Фрэнни пришлось подхватить его, иначе он свалился бы на пол.
– Да, пожалуйста.
– Позвони мне утром.
Она забралась на заднее сиденье ожидавшего ее такси; в голове все плыло от вина и усталости, и Фрэнни задремала. Она проснулась, не сразу сообразив, что такси стоит у ее дома, заплатила водителю сумму, которая в другое время привела бы ее в ужас, и начала неуверенно спускаться по ступенькам, цепляясь за перила и с шумом стукаясь о мусорные ящики.
Наконец она вошла в квартиру и увидела валявшуюся на полу дневную почту. Как только дверь захлопнулась, ее окутала тишина.
Слишком тихо.
Она вгляделась в пустой темный холл, внезапно протрезвев и с недобрым предчувствием попятилась к двери, нащупывая защелку английского замка и прислушиваясь. Что-то было не так. Тишина нарушилась лишь гудением холодильника. Шаг вперед. Еще один. Дверь спальни была открыта. Дверь кухни тоже. Темнота выливалась из дверных проемов в холл. И гостиная открыта. На стенах слабый оранжевый отблеск уличного фонаря.
Тишина.
Она сделала еще один шаг. Подождала. Услышала голоса в квартире наверху. Крик мужчины. Потом женщины. Обычная семейная ссора, как это частенько бывало. Плач ребенка. Признаки
Ничто не шелохнулось. Никого нет. Пусто. Занавески неподвижно свисали, отдернутые в стороны. Ее римская ваза стояла на кофейном столике. Она медленно вошла, глядя по сторонам. Что-то привлекло ее внимание в прихожей – движущаяся тень или просто игра собственного воображения. Фрэнни повернулась к двери, всматриваясь в пустоту. Уши заложило, как в набирающем высоту самолете, и она сглотнула. Зазвонил телефон, и тишина разлетелась на мелкие осколки, как разбившееся стекло.
Фрэнни схватила трубку и поднесла ее к уху.
– Алло? – тихонько выговорила она, словно боясь, что кто-то в квартире подслушивает ее.
– Фрэнни? – услышала она голос Оливера. – Фрэнни? Ты в порядке?
– Да, – опять шепотом.
– Я весь вечер звонил тебе. Я с ума схожу от беспокойства.
Она посмотрела в холл. Тень шелохнулась снова. Остановилась. Снова шевельнулась.
– Где ты?
– В Местоне.
Внезапно тени запрыгали вокруг нее. Она посмотрела вверх. Люстра, свисавшая с потолка, яростно раскачивалась на сквозняке.
Хотя сквозняка не было.
Сигнал тревоги побежал по нервам. Люстра раскачивалась все сильнее. Дешевый желтоватый абажур с бахромой и темно-коричневый шнур. Сильнее. Проволочный каркас заскрипел о бакелитовую втулку. Еще сильнее. Абажур ударился о потолок, и шнур на мгновение повис; затем он качнулся и ударился в потолок с другой стороны. Абажур треснул, и кусочек сухой, похожей на бумагу ткани спланировал на пол.
– Фрэнни? Фрэнни? Куда ты пропала?
Люстра качнулась в другую сторону, ударилась в потолок еще сильнее, со злостью; от абажура оторвался большой кусок. Люстра качнулась обратно. Опять ударилась о потолок. Ударилась с яростью.
Фрэнни взвизгнула, закрывшись руками, и кусок абажура с проволочным каркасом едва не задел ее. Она вскочила на ноги и метнулась за диван, таща за собой телефон и в слепом ужасе уставившись на лампу.
– Фрэнни?
В этот момент люстра закачалась еще сильнее. Остатки абажура упали на пол, оставив на шнуре лишь голую лампочку и несколько обрывков проволоки.
– Я выезжаю прямо сейчас, Фрэнни. Буду у тебя через час.
Над головой что-то вспыхнуло, и вся квартира погрузилась во тьму.
Она отшвырнула телефон, выбежала в холл, рванула входную дверь, спотыкаясь, вскарабкалась по ступенькам на тротуар и остановилась, в холодном поту перегнувшись через металлическое ограждение и хватая ртом воздух.
Не двигаясь и не оборачиваясь на дом, она стояла так больше часа, пока ее лицо не осветила фары «ренджровера» и Оливер не сжал ее в объятиях.
– Я не могла даже представить себе такое, Оливер.
Он заменил пробки, и они сидели на диване в ее гостиной.
– Не могла… – Она впервые заметила, какой у него изможденный вид. Бледное лицо блестело от пота, волосы свисали прядями. Его темно-серый костюм в тонкую полоску помялся, верхняя пуговица рубашки расстегнулась, а узел галстука распустился. На руках чернела грязь. Он посмотрел на римскую вазу.