Пророчица
Шрифт:
Вскинулась — нет, на лице издевки нет. Только жалость… Ненавижу!
— Больше нет, — зло произнесла я и отвернулась. Внезапно перестало хватать воздуха и захотелось уйти, но я еще не выяснила всего. Не задала главный вопрос. Сложный — самый сложный из вопросов. Нужно быстрее с этим покончить и вернуться в искалеченную, но только мою жизнь.
— Когда мы познакомились, ты знал, что я пророчица? Знал, что тебе понадобится мой кен?
В тишине отчетливо слышалось, как разбиваются последние иллюзии. Я сама разбивала их — надоело быть маленькой девочкой. Прятаться за миражами
— Нет, Полина. Не знал. — Он снова отвернулся, и я выдохнула. Слишком громко. Наверняка, он услышал.
Плевать! Уйду, сбегу. Постучусь к Глебу и буду реветь на маленьком диване в его безалаберно обставленной квартире. Усну там же, и плевать на Филиппа и его угрозы! Останусь навсегда на Достоевского. — Но ты не совсем ошиблась. Мы встретились не случайно — я нашел тебя.
— Зачем?
Голос прозвучал сипло, и на последнем слоге сорвался на писк. В воздухе грозовым предупреждением витала полураскрытая тайна, электризуя его, пропитывая напряжением. Нервы были настолько натянуты, что, казалось, сейчас зазвенят.
— Я был младшим сыном у родителей. Мой брат, Дмитрий — на десять лет старше, и именно он готовился стать вождем. Ему было тринадцать, когда появился охотник. Древний. Брат умер быстро, а атли оказались на крючке. Валентин — мой дед — не стал ждать, когда охотник вернется. Вождь сам пошел к нему. Он и еще пять воинов атли. Мишель — так звали древнего — поселился неподалеку от нашего старого дома, в небольшой деревушке вблизи очага. Они ворвались к нему ночью, замедлили, запечатали жилу, и Валентин принялся проводить ритуал кроту. Охотник ушел в последнюю секунду. Покинул тело, вселившись в проходящего мимо соседа. Когда мне исполнилось шесть, Валентин взял с меня клятву, что я найду его и закончу начатое.
— Разве твой дед не боялся, что охотник вернется? — спросила я, не понимая, как реагировать на эту экскурсию в прошлое.
— Нет. Он же запечатал его. Это древнее заклинание можно произнести всего раз, и снять его может лишь хищный.
— То есть древний не мог убивать? — Влад покачал головой. — Все равно не пойму, причем тут я…
— Когда хищный умирает, он не всегда попадает в хельзу, Полина. — Влад оттолкнулся от подоконника, развернулся. Сделал несколько шагов по направлению ко мне, и остановился на том расстоянии, которое я еще могла считать безопасным. Я уже знала, что не уйду, пока он не расскажет все. — Некоторые хищные перерождаются. Так было со мной. — Он слегка прищурился, сделал паузу. — И с тобой.
— Я все еще не понимаю…
— Охотники живут долго. А Мишель был древним. Давно, несколько веков назад, он встретил девушку — хищную. Ее в младенчестве подкинули к дверям дома, где проживал клан ясновидцев, и одна сердобольная женщина воспитала ее, как дочь. Девочка выросла благодарной, и не тронула никого из клана. А потом появился Мишель. И заболел ею. Вопреки здравому смыслу, разности энергетик, инстинкту убивать таких, как она.
— Влюбился? — вырвалось у меня. Влад улыбнулся.
— Девушку звали Кастелла.
Я зажала рот ладонью. Дышать стало совсем
— Тот охотник, которого я убила… — прошептала я. — Ты приказал убить его. Говорил, он опасен.
— Он и был опасен. Любое заклятие можно снять. Даже печать.
— Он… Мишель знал, что я — Кастелла?
— Нет, он чисто случайно устроился в небольшую фирмочку по продаже канцтоваров! — съязвил Влад. — Конечно, он знал. Я ждал, когда он придет за тобой.
— Поэтому нашел меня и держал рядом, — подытожила я. — Тогда, когда мы… Нашел меня, не зная, что я — атли, верно? Но зачем тогда оттолкнул? Буквально выбросил из жизни? Ведь охотника так и не выманил.
— Слишком много вопросов на сегодня, Полина. Боюсь, у меня нет больше ответов для тебя.
Я кивнула. И так узнала больше, чем надеялась. А правда оказалась вовсе не сладкой. Не уверена, что хотела ее знать. Не уверена, что понимала, в каком мире живу, кем на самом деле являюсь. Думать об этом совершенно не хотелось. Во всяком случае, сейчас.
— Когда вернется Глеб?
— У меня дела с Альриком. Как только закончим, придет время платить по счетам.
— Хорошо, — Я повернулась к выходу.
— Полина! — Меня остановил требовательный голос. — В племя мы с Глебом вернемся вместе, и я хочу, чтобы ты подумала о том, что будешь делать дальше.
— То есть как, вместе? — Я обернулась и постаралась проследить на красивом лице следы насмешки. Не нашла. Влад был абсолютно серьезен, и это напугало. Песочный замок будущей идиллии, склеенной из остатков здравого смысла и приятных воспоминаний, рухнул под натиском бури.
— Ты же сама спросила о плате. Когда я отдам кен охотника, верну себе сущность. Первозданные умеют многое.
— Зачем? — шепотом спросила я, чувствуя, как глаза наполняются так усердно сдерживаемыми слезами. Шрамы на запястьях болезненно заныли, напоминая: он — враг, и сейчас я на вражеской территории. — Зачем тогда ты…
— Так было нужно, — последовал безапелляционный ответ. — Если захочешь, я расскажу тебе… потом. — Влад на миг отвел взгляд, и лицо окрасилось непонятной мне эмоцией. Страх? Сожаление? Безысходность? А затем он снова стал собой — бесстрастным и невозмутимым. — Скорее всего, расскажу. Но сейчас проблема не в этом, не так ли? Ты больше не сможешь мне подчиняться.
Я молчала. Он знал ответ, знал меня, и прекрасно умел оценить ситуацию. И я умела. Стало противно. От неизбежности. От невыплеснутых, распирающих изнутри обид, почти превратившихся в дикую ненависть.
Влад всегда на шаг впереди, и понимает это.
— Ты можешь уйти, — сказал тихо, почти ласково. — Жить отдельно, не отрекаясь, участвовать в таинствах племени, общаясь с атли. Но понимаешь, что не сумеешь сама позаботиться о ребенке. Девочка останется в доме.
— Замолчи!
— Не потому, что я не отдам или буду шантажировать тебя, — не обращая внимания на мою злость, продолжил Влад. — Просто из тебя никудышняя защитница, Поля.