«Пророк» оставляет следы
Шрифт:
— Ясно, товарищ полковник, — сказал Мишин.
— Теперь остаются Яценко и Мигунко. — Михайлов посмотрел на Фомина. — Подготовьте все материалы по этой, будем считать, автономной операции. Там все понятно, и нужно только арестовать Яценко. В Приднепровск поедет капитан Николаев. Готовьте документы и, как говорится, — с богом. Пока же я кое-что подброшу. Свежее. Николаев, огласите всем, — он протянул капитану бумагу.
Николаев прочитал:
«Москва
Блинову
Весьма
По материалам розыскного дела на активного немецкого пособника, бывшего политсоветника «Абверштелле — Минск» Волкова.
В числе наиболее близких связей с ним, подлежащих, по установлению, немедленному аресту, подлежат: Похальчук, Василь, он же Заблоцкий Юрко, он же Иваницкий Петр Петрович, 1917 года рождения, уроженец города Минска (по другим данным — города Борисова).
Бухарский Самсон Давыдович, он же Бухаренко, он же Никольский Витольд Станиславович, 1919 года рождения, уроженец Ленинграда (по другим данным — города Риги). Выдает себя за поляка, уроженца Варшавы.
Муромцев Денис Викторович, он же Дальский Вольдемар Оскарович, он же Мурзовецкий Ярослав Феликсович, 1913 года рождения, по другим данным 1917, уроженец города Одессы (по другим данным — города Львова).
Крючков Иван Спиридонович, 1918 года рождения, уроженец города Борисова. В 1942 году окончил Борисовскую разведывательно-диверсионную школу.
Справка: Зубков Г. С. по приговору Верховного Суда БССР приговорен в 1947 году к высшей мере наказания…»
— Ну, как букет? — спросил Михайлов. — Может быть, Яценко кто-нибудь из них? Вот и разберитесь, товарищи.
4
Придет или не придет Готье на вызов? Было очень важно, чтобы он пришел. Номер телефона, названный Поповым, действительно принадлежал Готье. Он совпадал с тем, который получил Мишин, как только в сферу внимания чекистов попала госпожа Готье. И хотя не было уже сомнений, что он-то и есть Антон Васильевич, все же еще раз хотелось иметь тому подтверждение.
Нужна была встреча, подтверждающая тайную деятельность дипломата, его связи. Фомин, получив все инструкции на сей счет, должен был сам решать, как лучше выманить Готье на встречу. Чтобы вызов был правдоподобней, Фомин подобрал среди сотрудников человека, голос которого походил на голос Попова. Прокручивал пленку, проверял, как получилось, и только тогда решился вызвать Готье.
Разговор произошел так, как показывал Попов. Ответил женский голос. «Эдуарда Петровича», — прозвучала просьба. «Ошиблись», — ответил голос, и трубку сразу положили.
В восемнадцать пятьдесят Готье появился у «Чертова колеса». Фомин, занявший удобный для наблюдения уголок, увидел, как дипломат сделал круг по дорожке и нырнул в ближайшую аллею. Потом за ним туда же проследовал Брусиловский, по просьбе Фомина осуществлявший наблюдение за Готье с момента выезда того из дома. Собственно говоря, Брусиловский сначала сообщил,
Готье сел на скамейку, достал газету и стал делать вид, что читает. Каждое его движение фиксировалось фотокамерой.
Начал накрапывать дождь. Готье встал, вынул из кармана плащ, оделся и снова уселся на скамейку с газетой, которая теперь намокала и разваливалась. Внимательным прохожим показалось бы странным такое поведение человека: нашел же место, где читать газету, под дождем… Но Готье ждал. Только минут через двадцать, когда газета превратилась в тряпку и стала расползаться, он поднялся, посмотрел на часы и решительно зашагал к станции метро. По дороге скомкал и бросил газету в урну. И это было зафиксировано фотокамерой.
Теперь, убедившись, что Попов ничего не соврал, Фомин доложил о своих наблюдениях Михайлову.
— А газету ту не забыли? — спросил он.
— Нет. Я попросил подвергнуть ее дактилоскопии. Готье держал ее без перчаток. Газета была мокрая, и неизвестно, что получится. Забавно: он внимательно читал «Труд» месячной давности.
— Что будем делать дальше?
— Повторим все это завтра в кинотеатре «Россия». Хорошо бы организовать встречу с Поповым. Но Попов приболел, и вид его мне не нравится. Готье может почувствовать по одному его виду какой-нибудь подвох.
— Просто у тебя нет времени, Сергей, для подготовки Попова к такой акции. А здесь нужна репетиция, четкая подготовка. Иначе нельзя. Ограничимся констатацией его прихода в кинотеатр. Зафиксируйте на пленке. А там посмотрим.
— Может быть, подойти к нему? Задать вопрос, посмотреть, как он будет реагировать.
— Спугнете только. Он и так в беспокойстве: Кисляк подевался неизвестно куда. Наверное, он нашел какие-нибудь возможности проверить, что в московских больницах его агента нет. Прервана связь с Орловым, а хозяева, наверное, тормошат: где и что с ним?
— Орлова, как вы говорили, мы ввели в игру с перепиской. Он отправил письмо на подставной адрес, что жив и здоров. Не думаю, чтобы он играл против себя.
— Как знать? Будущее покажет. Ну что, собираемся по домам? — посмотрел на часы. — Уже десятый…
В это время раздался телефонный звонок. Полковник снял трубку и назвал себя. По тому, как хмурились его брови и мрачнело лицо, Фомин чувствовал: полковник расстроен.
— Быстрее приезжайте. Ждем. Да, да, Сергей Евгеньевич тоже здесь.
Михайлов положил трубку.
— Это Николаев, он только что прилетел. До этого мне звонили из Приднепровска. При задержании Яценко что-то произошло. А сейчас вот Николаев доложил. И очень скверно, что Яценко упустили.
— Упустили? — не сдержался Фомин.
— На тот свет упустили, Сергей Евгеньевич. Имей терпение, скоро все узнаем. Пригласи сюда и Мишина, если он уже вернулся.
— Да, вернулся. И еще здесь хочет немного поработать…
Как только приехал Николаев, полковник сказал всего одно слово: