Пророк с планеты Карандаш
Шрифт:
Магический кристалл выдавал невидимые флюиды, но сам переливался красивыми оттенками: синим, сиреневым, малиновым, красным, оранжевым… Его многочисленные грани сверкали на солнце, словно драгоценные.
Кристалл имел искусственное происхождение. На протяжении полувека он заряжал вранов Голубого леса необычайной энергией. Эскар сваял его полвека назад взамен старого, утратившего свою силу, камня. Секрет обильно извергался из железы в подклювье и застывал при лепке, превращаясь в граненый камень. После того как кристалл был готов, железа перестала выделять секрет.
Всего в Голубом лесу, простиравшемся
Кармалина понимала, что за тысячи лет, которые минули с момента прибытия на планету Карандаш первых пернатых поселенцев, порядки не сильно-то изменились. Птицы жили, объединяясь внутри территориальных границ. Голубой лес был одним из многочисленных лесов на планете, где жили вперемешку разные виды вранов.
Обычно ураган возникал неожиданно, где-то на окраине или же в центре Голубого леса, но, пользуясь предсказаниями Эскара, жители заблаговременно успевали покинуть свои гнезда, чтобы укрыться от опасности внутри земли.
И все же Эскар был стар, очень стар. Он почти ослеп и оглох на одно ухо. Старость постепенно забирала у него все, без чего он не мог жить. Птицы понимали, что дни его сочтены. Тревожное ожидание витало в воздухе – не столько смерти пророка, сколько неожиданной беды, которую не мог уже предсказать никто. Ведь последователи Эскара не обладали сверхъественным даром. Научиться этому было невозможно. Дело шло к тому, что большая беда нагрянет в неожиданный момент.
Чтобы предсказывать погоду, враны не пользовались вычислениями. Много воды утекло с тех пор, как они перестали доверять ученым, ведь те погубили на Земле процветавшую цивилизацию. Земная наука учила материализму и неверию, неся гибель всему, что ей поклонялось. Приматы, первый относительно разумный вид на Земле, углубились в науку, отринув ясновидение и предсказание, медитацию и магию. Погружаясь в выдуманный мир, они стремительно глупели. Вороны, напротив, становились умнее. Постепенно дистанция между приматами и врановыми стала увеличиваться, первые все больше отставали от вторых, но не видели своего недостатка. В собственных глазах они были не просто умнейшими, а недосягаемыми.
Приматы на Земле довольно быстро превратились в суперхищников. Эволюция насчитывала миллионы лет, тогда как приматы за какие-то тысячелетия проделали путь от дикаря до космонавта. Правда, крутой подъем всегда чреват крутым падением. Так и произошло: немногочисленные выходы в космос, телескопы и зонды уступили место виртуальной реальности и бесконечным разговорам о далеких мирах. А потом наступил коллапс: всеобщий кретинизм, невежество, потребительство погрузили человечество в Новые темные века. Все прогнозы о конце света, о потопе, о ядерных взрывах, смертоносных вирусах и пришельцах-убийцах из космоса оказались страшилками. Человечество просто медленно затухло, как гаснет свеча, когда фитиль догорает.
Но с угасанием людской цивилизации разумная жизнь на Земле не погибла. Цивилизация разумных
Кармалина почувствовала, как к ней вернулись силы и она обрела прежнюю живость. Магический кристалл, что крутился в центре площади, переливаясь десятками оттенков, сделал полезное дело. И Кармалина прищурила черные глаза… Так всегда улыбаются враны – только прищурив глаза.
Она была белой вороной из стаи сероклювов, а ее подруга Веткара – желтой из стаи желтоперых. Они переглянулись и встали на крыло. И полетели, прорезая тихое и ясное небо.
2
Эскар чувствовал себя все хуже и хуже. Старость и болезни медленно, но верно отнимали у него последние силы. И он понимал, что стоит на пороге смерти.
Эскар поерзал на голубой листве, рассыпанной в гнезде. Он давно не выходил из гнезда, потому что не мог. Но иногда его посещали старейшины. И сегодня они обещали прийти. Что скажут? Ничего нового. Как им будет плохо без него, когда он уйдет в иной мир. Да, это Эскар уже слышал. Неоднократно. А раньше говорил с ними он – пророк, которого слушали, затаив дыхание. И не ошибался, верно предсказывая наступление непогоды. Но теперь слишком стар, пальцы не слушаются, мысли спутались, он едва дышит. И почти ушел…
Наконец за переплетением ветвей гнезда показались тени. Эскар понял, что это были старейшины стай. И крикнул:
– Входите!
Они вошли, неловко переступая.
Первым подошел Макарон – черный вран с серым клювом. Незлобивый по характеру и с участливым взглядом, он был старейшиной стаи сероклювов.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Макарон, поводив в стороны клювом, как будто сокрушаясь о том, что Эскар уходит…
– Как обычно, не спрашивайте, – ответил Эскар и взглянул на второго врана, который подошел следом за Макароном.
Это был Нго-Цинья-Кар – старейшина стаи красноклювов – красно-черный ворон с алым клювом. Он представлял собой яркий образчик потомка земного ворона с небольшой примесью Homo sapiens, которая внешне никак не выражалась. Однако она, видимо, имела внутреннюю природу.
– Как же мы останемся без ваших предсказаний, без вашего дара! – в сердцах прокаркал Нго-Цинья и так же, как и Макарон, повертел в стороны клювом.
– Нет, не называйте его моим даром! Потому что он мне не принадлежит. Должен быть преемник, который унаследует его. Вы должны понимать, что дар передается, – говорил Эскар. – Его дарует только Бог и только самому достойному птенцу. Но я не вижу его. Видимо, уже после моей смерти! – Эскар понурил голову.
Он высунул из правого крыла два пальца и взял ими плошку воды. Глотнув, отставил плошку и втянул пальцы внутрь оперения. Тысячи лет назад уже было отмершие, подвергшиеся сильной редукции, пальцы птиц вдруг стали удлиняться и приобретать прежние черты. Пальцы все еще были малы и не годились для работы, связанной, к примеру, с перетаскиванием тяжестей, но для того, чтобы держать плошку или какую-нибудь мелкую вещицу, они подходили в самый раз. При этом первый палец так и остался редуцированным и не вылупился. Только второй и третий развились, чтобы позволить вранам манипулировать вещами.