Пророк Темного мира
Шрифт:
— Разумно. — Тамара сорвала травинку, задумчиво прикусила стебель. — Сразу после ядерных ударов реки и вправду несли много радиации. Но теперь-то — нет! Теперь все чисто! Давайте попробуем, пока он еще жив.
«Гиблеца» в воду загоняли чарами — по-другому конь никак не хотел и артачился до последнего, тратя и без того скудные силы на сопротивление. Когда Мыря и Атям совместно столкнули-таки древесный корабль с косогора и пропихнули его в воду шагов на тридцать от берега, «Гиблец» затрещал ветвями и сучьями, словно в ужасе, но потом смирился и замер.
Несколько минут ничего не происходило, но вдруг конь, натужно застонав, потерял форму, осел, утопив корни слагавших его деревьев в волнах и выставив наружу голые кроны, по которым с писком носились мохнатые крохотные зубачи.
— Кормится! — восторженно хлопнул себя по ляжкам опытный в коногонных делах Бойша. — Хвала Великому Постулату! Ай да мы!
— Ай да Тамара Павловна! — веско поправил итера Мыря. — Кабы не она, куковать бы нам на берегу у большо-ого-о костра…
Они появились из утреннего сумрака, серые, быстрые, похожие на хищных птиц, ястребов или кречетов. Только не бывает птиц с ТАКИМ размахом крыльев и ТАК горящими глазами…
«Гиблец» кормился третий день. За это время на ветках распустились свежие почки, стволы на глазах оделись новой корой, еще тонкой, похожей на морщинистую кожицу младенца. Конь ожил, то и дело шевелил сучьями, вздымая тучи брызг, поднимал и опускал пузырь, встряхивая смердунов, от чего те начинали веселее пыхать огнями.
— Нам бы еще ночь простоять да день продержаться — и можно ехать, — с тревогой поглядывая в сторону пламенеющего над степью заката, покачал головой Мыря. — Ато торчим тут, как чирей на заднице. В любой момент запалить нас Кощ может.
Так и вышло — потеряв следы беглецов в степях, их могучий противник решил больше не полагаться на людей и сухопутных незнатей.Кощ выслал на поиски путников невиданных крылатых тварей. Ранним утром несчастливого тринадцатого дня бегства они обнаружили у великой реки маленький лагерь.
Дозорным в волчий час стоял Атям. Растолкав остальных, он молча ткнул пальцем в четверку кружащих над рекой крылатых созданий. Бойша сразу схватился за шибало, прицелился — и опустил оружие. Высоко, не достать.
— Ный их раздери! — выругался Мыря. — Все, кончились наши каникулы. Брательничек, давай коня вытягивать, будем ходу давать!
И «Гиблец», будто почувствовав опасность, едва только заклинания незнатей коснулись его, собрался, вздымая буруны, и, повинуясь чаровному зову, пополз из воды, обновленный, посвежевший, полный сил.
С коня потоками текла мутная речная вода, на палубе бился зазевавшийся судак. Развернув парус, Атям погнал «Гиблеца» вдоль берега, а Мыря, примерившись, бросил в сторону крылатых разведчиков Коша сплетку. Она расцвела в небе огненным ковром; загрохотало, точно в грозу. Летучие твари с яростными криками бросились в стороны и пропали из виду.
— Это ненадолго, — с досадой сплюнул домовой. — Скоро вернутся. Теперь всю дорогу под присмотром будем…
Заставу у наплавного
Прорвавшись через заслон, конь переполз мост. Стража на восходной стороне реки разбежалась, не желая повторить судьбу воинов с заставы на закатном берегу. Перед «Гиблецом» расстилались завольские степи, а где-то за ними, в неоглядной дали, грузно лег поперек мира Опоясный камень, убежище старца Завея.
Усталым богатырем спал, крепко смежив каменные веки, седой от облаков старец Урал. Замшелый, непроходимый, густо заросший буреломными лесами, таящий в глухих урманах руины городов и поселков, безлюдный, встал он перед путниками.
Конь еле-еле тащился по бурьян истой, запорошенной снегом плосковине. По правую руку высились горы, по левую убегала к горизонту через равнину петлястая речушка, облепленная голыми ивами.
— Крепостеграды на полночь будут, — объяснил Бойша. — Там чистуновская вера, но к итерам здешний люд благоволит. Лабы наши тоже там, у Ирбитского городища первая — и дале до самой Вишеры и Илыча. А здесь места дикие. Плешей нет, городищ нет. Ничего нет. Бона видите — вода? Щучье озеро. Там летом рыбаки живут. И все, до Кунгура на тыщи верст — безлюдье.
— Холодно, — поежилась Тамара. — А если севернее полезем — еще холоднее станет. Где тут искать этого Завея? Даже спросить не у кого…
— Надо в обжитые места подаваться, — решил за всех Мыря. — Тут только время без толку убьем. Брательник, поворачивай-ка на восходную сторону. Через горы перевалим — авось разберемся, что к чему.
Домовой спустился вниз, собираясь поспать. Атям сотворил заклинание, потянул невидимые нити, связывающие его с парусом. «Гиблец» заскрипел, застонал, меняя курс, и тут со всех сторон на коня обрушился град стрел и камней, выпушенных из пращей. От пронзительного свиста заложило уши. Бойша первым сообразил, что надо делать, упал, ногой подбил Тамару под коленки, подтащил к себе:
— Лежи, а то хана.
— Что это? Опять лиходеи?
— Не похоже. Лиходеи на торговых путях сидят, а тут нет ничего. Кабы не за нами это охотнички. Ну-ка сныкайся в угол, под насад. Палить буду.
Атям, получив камнем в висок, рубнул как подкошенный, и оставшийся без управления «Гиблец» пошел по кругу, а на борта его уже летели железные якоря-кошки, и бородатые люди с выкрашенными красным и синим лицами лезли вверх, зажав в зубах кривые ножи.
Бойша хладнокровно дождался, когда первые несколько человек поднимутся на борт, и умудрился двумя выстрелами убить троих, пронзив пару находчиков одной пулей. Тут из трюма высунулся недовольный Мыря, мгновенно оценил ситуацию и умело брошенной сплеткой смел за борт и кошки, и людей с ножами.