Пророк
Шрифт:
Эли произносит первую реплику: «В этом районе наблюдается рост преступности на почве расовой розни, и крайние расисты поклялись сделать Уотертоп национальным заповедником только для белых». – Пошла кассета 530.
Видео. Горящий крест перед очаровательным домиком; белые мужчины с бритыми головами маршируют со знаменами, выбрасывая вперед руки в нацистском приветствии.
Слово внизу экрана: «ВПЕРЕД». Голос Джона за кадром:
«Местной негритянской семье угрожают сожжением еще одного креста, как только американские арийцы откроют местный
Видео. Дикий носорог таранит джип, пассажиры которого с криками и воплями разбегаются в разные стороны.
Голос Эли за кадром: «Наводящее ужас происшествие в парке сафари Уайлдвуд: нападение разъяренного носорога заснятое любительской камерой».
Во всю ширину экрана появляется надпись: «Бизнес. Индекс Доу Джонса достигает 5,59». Потом о положении дел нашести местных фондовых биржах.
Рекламная пауза.
Джон пролистал сценарий пятой части. Здесь только три сюжета: расовые преступления крайние расисты; любительская видеозапись разъяренного носорога и... сюжет о Слэйтере, вставленный между другими двумя.
– Три... два... один...
Пятую часть открыла Эли: «Сожжен еще один крест, на этот раз – на лужайке перед домом негритянской семьи в районе Уотертон...»
Джон смотрел на встроенный в стол монитор, пока шла видеозапись и Валери Хантер вела репортаж. Материал получился впечатляющим, даже жутковатым. Испуганная семья, обугленный крест перед домом, мать и отец делятся своими страхами и тревогой, затем напыщенные и ожесточенные похвальбы белых расистов.
Сильный репортаж. Крепко берущий за живое. А за ним последует... что? Бессодержательный сюжет Джона? Запоздалая попытка найти виноватого? В какое-то мгновение Джон даже решил вызвать Раша и отменить сюжет, но сейчас, конечно, было уже поздно. Передача шла своим ходом; сценарии, телесуфлеры и кассеты были готовы. Сюжет выходил в эфир, и Джон должен был озвучить его.
Мама и Карл знали, что время истекает. Передача продолжалась уже сорок минут. Сюжет о Слэйтере вот-вот должен начаться.
Миссис Вест4юл, Синди Дэнфорт и две работницы Центра уже начинали сомневаться, что сюжет вообще выйдет в эфир. Им казалось, что они сидят перед телевизором ужасно долго.
Рэйчел уже собралась выключить телевизор и заняться своими делами. Она решила подождать еще пару минут – и довольно.
Шэннон и ее родители обсуждали вопрос, правильно ли им назвали дату выхода сюжета. Шэннон начала всерьез сомневаться в том, что правильно расслышала Карла.
Макс и дети уже проголодались и стали проявлять нетерпение. Макс непрестанно ворчал что-то вроде: «Стоит столько ждать из-за каких-то двух паршивых минут...»
Дин начала накрывать на стол и разогревать остатки обеда. Если сюжет пойдет, она услышит и успеет подбежать к телевизору.
Джон уже положил перед собой сценарий с выделенными вступительными фразами ведущего. Эли завершит сюжет о крайних расистах, обратившись к камере Два, и после слов»...
Джон видел, как камера Три наводит на него объектив. Он внутренне собрался.
В аппаратной Тина Льюис увидела на мониторе предварительного изображения лицо Джона. Она читала напряжение в его взгляде.
– Ты просто должен был вылезти со своим проклятым сюжетом, да? пробормотала она. – Ты просто должен был вылезти!
Раш и Сузан были слишком поглощены работой, чтобы услышать ее.
Эли завершила сюжет о преступлениях расистов, глядя в камеру Два. «Американские арийцы отрицают свою причастность к сожжению креста, и пока подозреваемых нет, но расследование дела продолжается».
На камере Три вспыхнула красная лампочка. Сохраняя профессиональную манеру держаться, Джон обратил лицо к камере и прочитал фразы с телесуфлера над объективом. Она абстрагировался от сюжета, позволив мозгу работать чисто автоматически. Ничего особенного, говорил он себе, ничего из ряда вон выходящего, это не мой сюжет. Это новости. Это работа. И он всего-навсего собирался выполнить ее должным образом, выполнить свою работу как можно лучше.
Камера Три, крупный план. Никаких врезок, никаких рамок, только Джон.
– Приготовить кассету 540.
– Через неделю после того, как губернатор Слэйтер выступил с публичным заявлением об истинной причине смерти своей дочери Хиллари...
Дети Брюверов хором завизжали: «Мама! Мама!» – и Дин вбежала в гостиную.
– ... возникли новые вопросы. Знал ли губернатор с самого начала, от чего умерла его дочь, а если да, то предпринимал ли он попытки скрыть истину, которые стоили, по крайней мере, еще одной жизни?
– Пошла кассета, – сказала Сузан.
Сюжет начался.
Видео. Выступление губернатора перед Лигой американских женщин. Фрагмент его грандиозного заявления, сделанного неделю назад. Титр внизу экрана: «9 октября».
Губернатор: «...Хиллари добровольно и без колебаний предпочла прервать беременность...»
Голос губернатора звучит тише, раздается голос Джона за кадром.
«Согласно заявлению губернатора Слэйтера, он только недавно узнал о том, что Хиллари умерла не от принятого по ошибке лекарства, но после неудачного аборта».
Видео. Доктор Харлан Мэтьюс в своем кабинете дает интервью невидимому репортеру; голос его заглушается голосом Джона за кадром.
«Патологоанатом доктор Харлан Мэтьюс подтверждает причину смерти Хиллари, но настаивает на том, что губернатор знал о причине смерти уже на следующий день».
Титр внизу экрана: «Доктор Харлан Мэтьюс, патологоанатом, больница «Бэйвью Мемориал».
Голос Мэтьюса звучит в полную силу: «...Это был аборт, произведенный в крайней спешке и очень неумело».
Голос Джона, находящегося за камерой: «А губернатора поставили в известность об этом?»
«Он знал, что его дочь умерла после аборта, да. Я сам сообщил ему об этом».