Пророк
Шрифт:
Белая простыня на бетонном полу, накрывающая...
Джимми Лопес заметил Джона и торопливо направился к нему, преграждая путь.
– Джонни, держись, дружище. Просто держись. Джон попытался обойти Лопеса, но тот намного превосходил его в весе и размерах.
– Джимми, что случилось?
Джимми удержал его, потом умудрился развернуть спиной к месту происшествия. Он мягко сказал:
– Джонни, твой отец мертв. Он погиб. Слова не дошли до сознания. Джон по-прежнему пытался повернуться и посмотреть.
– Что случилось?
– Твой отец погиб в результате несчастного случая. Постарайся
Страшная боль осознания пронзила сердце, словно копье. Джон покачнулся и схватился за полку. Джимми поддержал его, обнял, не давая упасть.
– Пойдем в офис, там ты сможешь сесть, – сказал Джимми, направлчя его сильной рукой.
Все расплылось у Джона перед глазами. Казалось, он сейчас задохнется. Дыхание стало прерывистым, поверхностным. Он сотрясался всем телом.
Джимми провел его в дверь офиса и усадил в кресло. Джилл сидела за своим столом, совершенно вне себя от горя, и жалобно скулила, зажав рот стиснутыми кулаками; время от времени она украдкой бросала полный ужаса взгляд в окно офиса, а потом отворачивалась с душераздирающими стонами.
– Ваш муж уже выехал? – спросил Джимми. Она не могла ответить. Джимми снова спросил мягким голосом: – Вы связались с Кевином?
Джилл кивнула.
– Он приедет забрать вас? – Она снова кивнула.
– Хорошо. Просто сидите здесь и никуда не выходите. В офис вошел Бадди Клеменс, он поддерживал Чака Кейтсмана. Чак, косматый, усатый верзила размером с танк, прижимал к груди правую руку и безостановочно сыпал проклятьями. Его правая рука была обмотана бумажными полотенцами, сквозь которые проступала кровь. Чак упал в кресло, откинул назад голову и выругался в страшной ярости. Потом он обмяк всем телом и зарыдал. Бадди бросился в ванную комнату и возвратился с новыми бумажными полотенцами.
– Врачи сейчас придут. – Бадди говорил лихорадочным, звенящим голосом. Просто сядь и успокойся. Просто успокойся.
– Я не мог вытащить его из-под труб, – прорыдал Чак. – Я не мог разобрать завал.
– Все в порядке. Тебе нужно успокоиться.
– Что случилось? – требовательно спросил Джон.
– Джонни, – прорыдал Чак, – Джонни, прости меня! Я не смог вытащить его из-под труб! Джон выругался и закричал:
– Чак, да что случилось?
– На него обрушился штабель труб. До Джона не дошло. Он просто не мог понять смысла произнесенных слов.
– Что значит «обрушился»?
Чак бессильно откинул голову назад и снова зарыдал.
– Чак, какой штабель труб? Чак с трудом взял себя в руки.
– Больших оцинкованных труб. Двухдюймовых, однодюймовых, полуторадюймовых. Я просто ничего не понимаю. Я не понимаю, как такое случилось. Вся эта махина весила тонну. У нас никогда не случалось ничего подобного.
– Ты присутствовал при этом?
– Нет. Я появился здесь в восемь часов и увидел всю эту кучу труб на полу, а потом... – Он с трудом подавил рыдание и вздохнул поглубже. – А потом я увидел Джона под трубами. Я старался разобрать завал, но труб было слишком много. Я попробовал поднимать их автокаром, но все трубы были погнуты, их было не подцепить. Я попытался разобрать их руками, но они скатывались обратно, потом мне раздробило пальцы, ия сдался. Я просто ничего не мог поделать.
Джон
Полицейские и медицинский следователь задавали всем вопросы, и Джон в глубоком оцепенении сидел, слушая ответы.
– Нет, никто не видел, как обрушился штабель. Джон пришел в магазин раньше всех; он всегда являлся на работу за час до открытия. Джон был владельцем магазина... Первым пришел Чак, в самом начале девятого... потом все остальные, в половине девятого... Нет, у нас никогда ничего подобного раньше не случалось. Возможно, трубы были уложены неровно. Возможно, Джон хотел взобраться на штабель, и трубы покатились, но наверняка ничего сказать нельзя... Нет, его жена еще не знает. Здесь находится его сын... Компания застрахована в частном страховом агентстве, не в государственном...
– У него были враги?
– Нет.
– Может, и были, – сказал Джон.
– Кто?
Джон покачал головой, жалея о том, что вмешался в разговор.
– Не знаю.
Пока полицейские задавали вопросы, два медика занимались рукой Чака. У него были сломаны два пальца и сильно содрана кожа на костяшках. Они перевязали раны, наложили временную шину и велели Джимми отвезти пострадавшего в больницу. Джимми и Чак тут же ушли из офиса.
Приехал Кевин, муж Джилл, и забрал жену. Он задержался только для того, чтобы узнать от Бадди о случившемся, потом они уехали. Джилл следовало отвезти домой. Все подробности Кевин узнает позже.
Полицейские и медицинский следователь закончили свою работу. «Не трогайте ничего на месте происшествия», – сказали они. Возможно, им придется вернуться сюда после вскрытия.
Потом быстро, тихо и незаметно они перенесли накрытое простыней тело в машину и уехали.
В здании магазина остались лишь Бадди и Джон, сидевшие вдвоем в офисе; шум внезапно стих, словно обрубленный ножом; первый шок проходил, уступая место горю.
– Думаю, надо закрыть магазин, – пробормотал Бадди, просто для того, чтобы нарушить молчание. – Сегодня мы не будем работать.
– Я должен сообщить Маме, – сказал Джон.
– Как ты?
Джон смотрел на дверь Папиного кабинета, все еще приоткрытую дверь с табличкой «Директор».
– Здесь я видел его в последний раз, Бадди... Вот в этом самом кабинете.
Последний раз. И, вероятно, худший из всех. Еще хотя бы один разговор, подумал Джон. Всего один – и, возможно, все устроилось бы лучше. Они с Папой смогли бы уладить противоречия. У них осталось бы время пересмотреть свои позиции, разрешить спорные вопросы, прийти к какому-нибудь компромиссу.
Но они этого не сделали и теперь не сделают никогда.
– И лодку мы так и не достроили, – пробормотал Джон.
– А? – сказал Бадди.
– О... Забавно... Я просто вспомнил вдруг о лодке, которую мы с Папой строили и не успели закончить до моего отъезда в колледж. А потом мы так ее и не достроили, так к ней и не возвращались. Бог мой, сколько лет прошло с тех пор! Забавно, что помнишь такие вещи.
Лодка. Маленькая гребная шлюпка. Они собирались построить ее в Папиной мастерской и выезжать на ней на рыбалку.