Пророки
Шрифт:
– Ты уверена, что это не очередной репортер? – с опаской спросил дядя.
– Он никак не мог быть репортером, – ответила Эви. – Он показался мне очень искренним. Он спрашивал о символе – глаз с… ладно. Я лучше нарисую.
Эви нарисовала око с молнией и передала его дяде. Сэм подошел поближе.
– Он спрашивал вот об этом символе?
– Как, ты сказала, его зовут? – поинтересовался Уилл.
– Мемфис. Мемфис Кэмпбелл, – ответила Эви.
– Вы знаете, что значит этот символ, профессор? – спросил Сэм, с явным интересом разглядывавший
Уилл коротко взглянул на него.
– Никогда раньше такого не видел. А теперь попрошу меня не беспокоить. У меня много работы.
Он повернулся на каблуках и оставил их растерянно стоять в прихожей.
Мемфис и Тета сидели в кафе мистера Регги за коктейлями с содовой и болтали без умолку. Тете казалось, что она не говорила столько с тех самых пор, как впервые встретила Генри. Она смешила собеседника рассказами о странностях артистов, а Мемфис рассказал ей о лотерее и о том, каким капризным может быть Исайя, но Тета могла сказать точно – он обожал младшего брата. Они оба потеряли счет времени, и Тета забыла о том, что ей пора на репетицию.
– Я скажу, что в метро случился пожар, – пошутила она.
– Ты точно больше ничего не хочешь? Может быть, сандвич или супа? – спросил Мемфис.
– В который раз повторяю – все замечательно, я сыта, – ответила Тета. Она заметила, что посетители кафе косятся на них. В тот момент, когда она поднимала глаза и натыкалась на их взгляд, они отворачивались, делали вид, что заняты своей едой или читают газету.
Он хотел еще о стольком ей рассказать и спросить ее. Откуда она приехала? Снилось ли ей то самое око? Может быть, она тоже лежала, глядя в потолок, и представляла себе его, как он – ее?
– Ты правда девочка Зигфелда, да? – только и смог спросить он.
– Я слышала, что место поэта уже занято, – отшутилась Тета. – Кстати о поэзии, ты читал «Усталые блюзы» Лэнгстона Хьюза?
– И далеко за полночь звучит эта мелодия / Погасли звезды, зашла луна… – произнес Мемфис, довольно улыбаясь.
– Певец закончил петь, ушел спать / И усталый блюз эхом отдавался в его голове / А он спал, как убитый, или человек, распрощавшийся с жизнью [58] , – договорила за него Тета. – Никогда не читала ничего прекраснее.
58
Подстрочник С. Малярчука.
– Я тоже.
Кафе будто растворилось в воздухе: позвякивание посуды, щелканье кассового аппарата, гул человеческих голосов – остались только они вдвоем с Тетой. Она слегка подвинула свою руку ему навстречу, и он сделал то же самое. Теперь кончики их пальцев слегка соприкасались.
– В субботу у моей подруги Альмы устраивают вечеринку. Не хочешь сходить?
– С удовольствием, – ответила Тета.
Кафе, казалось, снова выплыло из тумана и воспряло
Глава 38
Страшный выбор
Эви и Джерихо поедали поздний обед в помпезной столовой Беннингтона. Джерихо болтал без умолку, а Эви была полностью поглощена своими невеселыми мыслями. Подперев подбородок рукой, она уставилась невидящим взглядом в чашку с кофе и, как на автомате, помешивала его ложкой.
– И тогда я выстрелил одному из них в спину, – выдал Джерихо, проверяя, как она слушает.
– Интересно! – пробормотала Эви, не поднимая на него глаз.
– Потом я отрезал его голову и с тех пор храню ее под кроватью.
– Ну логично, – согласилась она.
– Эви. Эви!
Она посмотрела на него и грустно улыбнулась:
– Что?
– Ты ведь не слушаешь.
– Нет, я о-че-де-лен-но тебя слушаю, Джерихо!
– И что я только что сказал?
Эви посмотрела на него пустыми глазами.
– Что бы ты ни говорил, это точно было очень умно и по делу.
– Я сказал, что застрелил человека и отрезал ему голову.
– Значит, он этого заслуживал. Прости меня, Джерихо. Не могу выкинуть из головы мысль о том, что этот Джон Гоббс имеет отношение к нашим преступлениям.
– Но почему?
Эви не могла рассказать ему про песню, а без нее все остальное казалось совершенно бессмысленным.
– А тебе не кажется подозрительным то, что пятьдесят лет назад произошли похожие убийства и их так и не раскрыли?
– Интересно, но прошло слишком много времени. Если ты хочешь узнать о них больше, можем еще раз сходить в библиотеку…
Эви взвыла, как от зубной боли.
– Прошу тебя, не заставляй меня проходить через это еще раз. Я буду хорошей девочкой, обещаю.
Джерихо не смог сдержать улыбку.
– Библиотека – твой друг, Эви.
– Может быть, твой друг, но меня она точно отвергает.
– Просто нужно знать, как ею правильно пользоваться. – Джерихо откашлялся, поигрывая вилкой. – Я как-нибудь тебе покажу.
Эви вдруг выпрямилась и засияла.
– Джерихо! – радостно воскликнула она.
Джерихо улыбнулся в ответ.
– Это совсем не трудно. Мы даже можем сходить…
– Я знаю одного человечка, который выяснит все, что нужно!
– Кого? – спросил Джерихо, стараясь скрыть разочарование.
– Кое-кто должен мне кое-что.
Эви побежала в телефонный узел Беннингтона, зашла в кабинку и плотно прикрыла за собой дверь.
– Алгонкин – четыре, пять, семь, два, пожалуйста, – сказала она в трубку и подождала, пока телефонистка соединит ее.
– Ти-эс Вудхауз, «Дэйли Ньюс».
– Привет, Вудхауз, это Эви О’Нил. Звоню по поводу услуги, которую ты мне обещал. Можешь раскопать что-нибудь по нераскрытым убийствам на Манхэттене, которые произошли в 1875 году?