Прорвемся, опера!
Шрифт:
Навстречу показался наш милицейский уазик, который отстал от шестёрки. С одной стороны, хорошо, что я отвёл бандитов подальше от того места, перестрелки в людном месте не будет.
С другой — здесь три вооружённых отморозка, которые всё ещё опасны. И их нужно срочно обезвредить любым способом.
А заметят ли меня в машине, когда проедут мимо? Если там кто-то с нашего отделения, то могли узнать. По такой тревоге должны были дёрнуть всех, кто рядом.
Но надо действовать, а не ждать чего-то.
— Тормозни-ка, —
— А если менты заметят? — всполошился Кабан.
— Они меня все знают, ха!
А дальше было быстро.
Уазик резко развернулся и встал у нас на пути. А из-за угла ещё вернулась та шестёрка, что проехала мимо нас раньше. Связались друг с другом по рации?
Водитель дал по тормозам, меня резко бросило вперёд, но я выхватил ПМ.
— Милиция!
Кто опаснее? Водила, чую, он опаснее всех.
И правда, он уже почти вытащил наган, глядя на меня спокойным, но холодным и равнодушным взглядом убийцы. Будто полез за оружием заранее.
Я вскинул пистолет.
От резкого звука выстрела оглушило, в ушах зазвенело, едкий дым ударил в нос. Стрелял одной рукой, поэтому отдача отвела оружие сильнее.
Наркоман, сидящий рядом, взвизгнул от страха, открыл дверь и выскочил наружу.
— Милиция! — крикнул я, не слыша сам сам себя. — Оружие на пол!
Пахан по прозвищу Кабан уже развернулся ко мне, держа почему-то в левой руке нож. Левша?
Выстрелы будто послышались издалека. А они и были издалека. Как-то краем уха я услышал, что разбилось стекло, а Кабан вдруг весь осел и начал сползать вперёд.
Что-то гудело. Посмотрел вперёд, увидел, что это водитель рухнул головой на руль и больше не шевелился. Вот гудок и работал, надрывался.
— Ты как? — спросил Устинов, открывая дверь. — Якут, конечно, метко палит, но сидели-то вы близко.
— Живой, — я потряс головой и кашлянул, а после вылез, отряхивая с плеча осколки разбитого стекла. — А где…
— Вон, поймали.
Нарик далеко не убежал, его уже скрутили и бросили на землю. Неподалёку Якут, сильно сощурив глаза, что-то рассматривал на земле, может, искал гильзу. Увидев меня, он одобрительно кивнул.
Устинов рассказывал, как только что передали по рации, что я уехал на белой «Ниве», и даже сказали её номер. Наверняка её успел увидеть Толян или кто-то ещё.
— Ну ты дал гари, — Руслан Сафин посмотрел в машину, посветив фонариком, а потом в багажник, и присвистнул. — Только приехал из области, а мы меня радуете и радуете, — последнее он особо подчеркнул интонацией. — Короче, Васильев, приводи себя в порядок, а потом ко мне, и будешь объяснять, что произошло, а потом ещё Шухову и Федорчуку.
— Принял, Руслан Маратович, — я кивнул и потёр ухо. — Я готов.
— Рапорта писать — рука отвалится, — строго сказал он, потом хмыкнул и пожал мне руку. — Но от себя скажу — молоток. Горжусь… только сам теперь не загордись, Васильев.
—
— Вот и правильно.
Голова ещё шла кругом, хотелось прилечь, вот только я знал, что долго отдохнуть не выйдет.
Я изменил кое-что ещё из того, что хотел. И хотя события всё равно чуть не повторились, будто всё сопротивлялось моему вмешательству, я смог с ними справиться.
Значит, справлюсь и с остальным.
Глава 19
Устинов прибыл сюда по тревоге в шестёрке, он и заметил меня, да и про «Ниву» они были в курсе. Но машина проехала будто мимо, чтобы после вместе с уазиком взять нас в тиски. А дальше дело техники, и я не сплоховал, и Якут подстрелил Кабана метким и быстрым выстрелом.
— Тебе сигаретку, может? — предложил Устинов, шаря по карманам. — Чтобы успокоиться.
— Не надо, — я отмахнулся. — Нормально всё, Василий Иваныч.
— А с этими что? — он заглянул в машину. — Звать скорую или сразу Ручку? А то как в анекдоте, слыхали? Я же ещё не умер! Так мы ещё и не приехали!
Он усмехнулся, закряхтел, поднялся и показал мне на гильзу от моего ПМ, которая валялась на автомобильном резиновом коврике, чтобы потом её не упустить.
Такое побоище, конечно, в любом случае не останется незамеченным. Скоро сюда прилетит начальник ГОВД с проверяющим, прокурор подтянется, из области ответственный от руководства прискачет, может, даже кто-то из замов генерала наведается, а еще повсюду будет носиться Шухов.
В общем, будут перед друг другом после драки кулаками махать, показывая свою важность и личную причастность к блестяще проведенной операции. Ещё и в Москву спецсообщением доложат, ведь тут не только сорвавшийся разбой и два трупа, но и применение сотрудниками табельного с летальным исходом двоих отморозков.
У каждого хирурга и опера девяностых есть свое личное маленькое кладбище. Сегодня я такое открыл для себя нынешнего, молодого. А Якут продолжил свое пополнять. Хотя нет, пахан по прозвищу «Кабан» ещё дышит. Его Якут подстрелил, но аккуратно, доживёт до больницы, а потом отправится на зону. А вот водила прибит наглухо. Я его и не жалел. Отлично сработали — со стороны гражданских и милиции потерь нет.
— Должок тебе вернул, — рядом со мной остановился Якут. — Хотя в нашем деле таких долгов и не бывает, ты меня прикрыл, я тебя. Так и работаем, опер, — он усмехнулся.
— Ты про какой должок, Сергеич? — спросил я.
— Да чёт думаю про тот день, когда мы с тобой Дружинина брали, — Филиппов задумался и стряхнул пепел с сигареты. Его тут же унесло ветром. — И всё думается мне, что если бы ты не всполошился, нас бы врасплох застали. А там дело одной секунды — из сортира выскочить и из обреза дуплетом пальнуть, в упор почти. Не промажешь. И калибр такой, что грудь в клочья сразу.