Прорыв из Хуфры

Хиггинс Джек

— Десять часов вам не покажется слишком рано?

— Я буду там точно в это время.

Она снова быстро дотронулась до моей руки.

— Благодарю вас, дорогой друг. — Она потянулась ко мне, коротко поцеловала в щеку и юркнула в дверь.

И это определенно вытеснило у меня из головы все, в том числе и Лилли. В Клер было что-то неуловимое. Что-то такое неопределенное, что трудно поддавалось осмыслению. Говоря откровенно, это зуд в том месте, до которого нельзя дотянуться, но страстно хочется его почесать. У меня возникло чувство, что меня втягивают во что-то помимо моей воли, а когда дело касалось женщин, я предпочитал полную ясность. Прежде чем перейти дорогу к своему джипу, я задержался на краю тротуара, чтобы закурить сигарету,

и тут из-за угла вылетел грузовик «форд», заехал на тротуар и бросился на меня, как боевой бык. Я еле втиснулся в ближайший дверной проем и увидел, как, свесившись из окна машины, Красная Рубашка хохочет как сумасшедший. Грузовик свернул за угол и исчез. Я не сделал попытки погнаться за ними. Еще будет время, да и хватит с меня событий за одну ночь. В чем я нуждался сейчас, так это в высоком длинном бокале чего-нибудь, да в холодной ладони на моем разгоряченном лбу. И я поспешил обратно, к Лилли.

Подъехав к вилле, я не стал беспокоить стража главных ворот и предпочел появиться менее заметно, беспокоясь о добром имени Лилли, хотя я иногда думал, что она будет просто обрадована мыслью о том, что кто-то лезет через стену ради нее. Как всегда, она отключила электронную охранную систему, чтобы облегчить дело.

Когда я поднялся из сада на террасу возле ее спальни, Лилли громко вскрикнула, и это вовсе не прозвучало просьбой о помощи. Французское окно было распахнуто в ночь, занавеси вздымались, словно белые паруса, и внутри виднелся свет. Карло, насколько я мог судить, отлично выполнял свои мужские обязанности. И уж конечно легкое вежливое покашливание с террасы едва ли могло помочь, поэтому я просто убрался оттуда ко всем чертям.

***

Добравшись до Тихолы, я зашел в бар на пляже и заказал большой бокал местного бренди — напитка, который специально изготовлялся с таким расчетом, чтобы сдирать кожу с губ, если вы оказались бы достаточно неразумным, чтобы коснуться ими этой жидкости. В окнах моего коттеджа горел свет, что не удивило меня, потому что Тэрк имел обыкновение заходить ко мне ночью.

Я нашел его уткнувшимся в стол, без чувств. Глаза впали, но пульс стучал довольно ровно. Героин и испанский бренди. Я тащил его к кровати и спрашивал себя, сколько еще это может продолжаться. Я укрыл его одеялом и повернулся, чтобы возвратиться к столу, и тут увидел листок бумаги, пришпиленный к двери ножом для резки хлеба. «Мы спихнули птичку на дно моря. Впредь думай, что делаешь, а то настанет твой черед».

Бог знает почему я взволновался, выскочил наружу и быстро побежал. И не напрасно: я оставил «Оттер» на наклонной плоскости, а теперь его там не было. В самом деле, это была не моя ночь.

Глава 3

Алтарь Иисуса

Встав чуть свет, я поехал в Ивису, где взял с катера «Мери Грант» пару аквалангов и другие приспособления для подводного плавания. Когда я вернулся в Тихолу, Тэрк еще не пришел в себя. Приводить его в чувство было все равно что возиться с трупом. Я попытался разбудить его, но совершенно зря: поставленный на ноги, он тут же обмяк, как бескостная медуза. Поэтому я прекратил свои потуги и предоставил его самому себе.

Итак, в такой острый момент я снова остался в одиночестве. Как всегда! Или мне только так казалось? Одно стало совершенно ясно: сейчас мне придется управляться самому; поэтому я натянул желтый костюм для подводного плавания, застегнул на себе акваланг и вышел наружу.

Сначала я попробовал самое простое: прямо сошел по наклонному спуску в воду. Глубина здесь нарастала быстро и вблизи от берега достигла четырех или пяти морских сажен. Вода, как черное стекло, только создавала иллюзию прозрачности — словом, видимости никакой, да к тому же солнце еще не встало. Я проплыл от наклонного спуска по прямой ярдов пятьдесят, держась ближе ко дну, и ничего не увидел. Тогда я сделал другую попытку: возвращаясь к берегу, двигался зигзагами

по двадцать футов в каждую сторону. Это потребовало гораздо больше времени.

Я ничего не ел, даже не выпил чашки кофе, и мне, несмотря на костюм для подводного плавания, стало холодно. Просто я старею, вот в чем дело. Стал слишком дряхл для таких упражнений. Холод въелся в тело, словно кислота, и меня охватило чувство дикого отчаяния.

Все, что я имел в мире, было связано с «Оттером». Без него я — ничто.

Навсегда выброшен на берег без всяких надежд. Я поднялся на поверхность недалеко от наклонного спуска и увидел, что Тэрк сидит по-турецки на песке с одеялом на плечах. Между ног у него была воткнута в песок бутылка дешевого местного бренди, обеими руками он бережно держал кружку.

— Развлекаетесь? — спросил он.

— Единственное, что мне осталось в жизни.

Он сделал еще глоток этого ужасного бренди и с отсутствующим видом кивнул. Казалось, что его здесь вообще нет, по крайней мере его разума.

— О'кей, генерал, что все это значит?

***

И я все рассказал ему. О мельнице у Ла-Гранде, о Клер Бувье, о Красной Рубашке и его дружках — все. Пока я говорил, солнце взошло и залило светом залив. Когда я закончил рассказ, он покачал головой и тяжело вздохнул.

— Вы так и не научились обдумывать свои поступки? Будто у вас нет друзей на свете!

— Такой уж я человек. А теперь давайте послушаем ваше профессиональное мнение.

— Все очень просто. Вы искали не в том месте. Здесь, в бухте, сильное течение, поэтому надо смотреть посередине фарватера. Как говорится, у меня оборвалось сердце.

— Но там глубина пятнадцать или даже шестнадцать морских сажен!

— Верно, генерал, верно. — Он устало улыбнулся. — Вот поэтому вам и нужен папочка. Дайте мне пять минут, чтобы собрать снаряжение. Мы возьмем надувную лодку с выносным мотором, только надо, чтобы якорный линь имел длину по крайней мере двадцать морских сажен. Он нам там пригодится.

— А вы уверены, что достаточно хорошо себя чувствуете для подводного путешествия? — спросил я.

— Вы, наверное, шутите, — ответил он без малейшего намека на улыбку, повернулся и пошел с курьезной важностью, а одеяло тащилось за ним по песку, словно тога, и во всем этом было что-то пугающее. Ведь только что, когда я пытался разбудить его, он выглядел словно труп. А теперь этот труп двигался. Чудеса, да и только.

***

Я сидел согнувшись в надувной лодке посередине фарватера, готовый соскользнуть в воду. Примерно в девять часов Тэрк появился на поверхности и сделал мне знак. Я поправил мундштук акваланга и погрузился вслед за ним в серую как дым воду на глубину в десять морских сажен. «Оттер» притаился на островке морской травы, словно странное морское чудовище. На расстоянии казалось, что все вполне нормально, но когда я подплыл поближе, то увидел дыры в поплавках и корпусе самолета. Нам больше нечего было здесь делать, я пошел за Тэрком наверх и выплыл на поверхность около надувной лодки. Он выплюнул мундштук акваланга и зло усмехнулся.

— Это поработал какой-то умелец с газовым резаком. Вы в самом деле знаете, как приобретать влиятельных друзей.

Я залез в лодку, снял акваланг и завел выносной мотор.

— Отлично, я просто лопаюсь от смеха. Какие у нас перспективы?

— Чтобы поднять его? — Он пожал плечами. — О, я могу сделать это. Но мне нужны два понтона и паровая лебедка, да еще надо нанять с полдюжины рабочих из местных.

— А сколько потребуется времени?

— Месяц, может, и больше, если помешает погода. Но в любом случае это будет дорого стоить. Четыре или пять тысяч долларов, да и машина вся ободрана. Значит, потребуется ремонт корпуса и поплавков, системы управления, да и всей машины. Если прибавить стоимость официальных предполетных проверок, на которых всегда настаивают власти, то только один Бог знает, во сколько все это обойдется. Вы сможете заплатить?