Прорыв из Сталинграда
Шрифт:
Гейер воспринял эту новость с удивительным спокойствием.
— Понятно, — тихо проговорил он, — и каковы же будут эти обвинения?
— Обвинение первое, господин штандартенфюрер: дезертирство перед лицом противника. Вы отдали приказ нашему подразделению отойти, не получив на этой санкции от вышестоящего начальства.
На Стервятника это не произвело никакого видимого впечатления.
— Полагаю, фон Доденбург, вам отлично известно, почему я так поступил. Я уже излагал вам свои доводы. Что еще?
— Есть кое-что еще. — Фон
Это обвинение фон Доденбурга, судя по всему, достигло своей цели. Стервятник внезапно резко выпрямился. Лицо его побагровело.
— Что вы сказали, штурмбаннфюрер?
Фон Доденбург повторил свое обвинение. «Ну, теперь-то этому наглому выскочке точно конец: Стервятник немедленно разжалует его в ССманны», — подумал про себя Крадущийся Иисусик.
— Разве у вас есть какие-либо доказательства для того, чтобы подкрепить столь смехотворное утверждение? — закричал Гейер.
— Мне удалось спасти одну женщину из числа тех, что вы бросили по дороге. Сейчас она находится среди нас — и подтвердит все, о чем я только что сообщил вам. Это могут подтвердить и мои бойцы. Они все были там, где казаки расправились с нашими женщинами.
Неожиданно фон Доденбург почувствовал, как к нему полностью вернулось ледяное спокойствие. Так всегда случалось с ним в самых критических ситуациях.
Несколько секунд Стервятник обдумывал его слова, поглаживая свой огромный нос. Он всегда машинально делал это, когда оказывался в трудной ситуации. Затем он рявкнул:
— Адъютант, приведи сюда эту женщину. Быстро!
Крадущийся Иисусик выбежал из штабной избы. Дождавшись, когда он исчез, Стервятник мягко проговорил:
— Фон Доденбург, вы же мой заместитель. Второй по старшинству офицер в батальоне. И вы не можете не знать, что, если мне будет предъявлено официальное обвинение в дезертирстве перед лицом противника, то это неминуемо навлечет самые серьезные последствия и на вас тоже?
— Возможно. Но я всегда смогу сослаться на то, что мне просто приходилось выполнять ваши приказания. — Фон Доденбург выдавил улыбку. — Разве не так говорят все немцы, когда попадают в беду? «Мы лишь выполняли чужие приказы!»
— Но что вам все это даст? — спросил Стервятник. — Ничего, кроме лишних проблем. А если мне удастся благополучно вывести батальон из Сталинградского мешка, никто не посмеет предъявить мне никаких обвинений. Наоборот, через несколько месяцев я получу свои генеральские звезды, и тогда командиром «Вотана» станете уже вы. Ну и командуйте им на здоровье!
— Вы никогда не получите этих генеральских звезд, — холодно произнес фон Доденбург. — Я лично сделаю
— Господин штандартенфюрер! — Это был Крадущийся Иисусик. Его лицо раскраснелось от удовольствия, а маленькие хитрые глазки с открытой неприязнью уставились на фон Доденбурга. — Разрешите мне кое-что доложить вам?
— Ну конечно же! — нетерпеливо бросил Стервятник.
Крадущийся Иисусик наклонился к самому уху Гейера и прошептал ему что-то, косясь на застывшего перед ними фон Доденбурга.
Когда Стервятник выслушал своего адъютанта, выражение его лица заметно изменилось. Он выпрямился и поправил монокль в глазу. Оттолкнув одной рукой Крадущегося Иисусика, он пристукнул другой по стулу и процедил:
— Итак, мой дорогой фон Доденбург, получается, что вы прелюбодействовали с русской военнопленной, которая к тому же является источником важной разведывательной информации. Так-так, интересно, что скажет на это наш обожаемый рейхсфюрер, который с таким трепетом относится ко всем своим расовым теориям? А самое главное, было бы очень любопытно узнать, что скажет наш разведывательный отдел, если выяснится, что вы лично отпустили эту пленную. Я полагаю, фон Доденбург, что для вас пришло время самому давать объяснения, не так ли?
Глава пятая
Генрих Гиммлер был в приподнятом настроении. Он с энтузиазмом в голосе произнес:
— Я знал, мой фюрер, что СС не подведут меня, несмотря ни на какие обстоятельства. Теперь я точно выяснил, что штурмовой батальон СС «Вотан» вовсе не ушел с занимаемой им ранее позиции, как полагали ранее. На самом деле, он всё это время готовился нанести удар по позициям русских в районе реки Карповка. Возможно, что, развивая наступление на русских, мои эсэсовцы .уже форсировали реку и двигаются дальше…
Он с надеждой покосился на Йодля, ожидая, что тот поддержит его. Однако тот, бледный и предельно выдержанный, как всегда, вовсе не горел желанием разделить восторг рейхсфюрера СС. Генерал прекрасно понимал, что обязан доложить фюреру истинную обстановку на фронте — немыслимо было и подумать о том, чтобы хоть в чем-то солгать. Однако одновременно ему совсем не хотелось помогать Гиммлеру. Гораздо лучше сделать так, чтобы Гиммлер по-прежнему сидел на крючке… Поэтому, откашлявшись, Йодль заявил:
— Данные разведки подтверждают, что какое-то немецкое бронетанковое подразделение форсировало реку Карповка. При этом это подразделение разгромило стрелковый полк русских, переброшенный под Сталинград из Сибири. В настоящий момент это подразделение, которое, кстати, так и не удалось точно идентифицировать, — Йодль бросил выразительный взгляд на Гиммлера, — находится примерно в этом районе. — Он ткнул указкой в карту. — Здесь, возле Рогачика, откуда противник, согласно данным нашей разведки, собирается начать новое наступление на наши силы, запертые в Сталинградском котле.