Прорыв выживших. Враждебнные земли
Шрифт:
— А я вообще почти не ходил.
— Так ты ж не куришь! — Урусов хлебнул воды и спрятал бутылку поглубже под вещи, сваленные на заднем сиденье.
— Я по турнирам ездил. До седьмого класса еще как-то пытался совмещать. А потом директор приказ издал: оценки ниже четверки Юринову не ставить. Мол, занят человек своим делом, и не надо ему мешать. Не нужна ему история с географией и черчение с литературой.
Боря помолчал немного.
— А по географии я в десятом классе экзамен сдавал. Там можно было либо по всему курсу отвечать,
— И как? — заинтересовался Урусов, — проверил?
— Не-а. Директор узнал, вызвал географа и устроил нахлобучку. Так и сказал, прямым текстом: «дашь парню тему, он прочитает по написанному, и поставишь хорошую оценку». А остальное матом.
— А ты откуда знаешь, не при тебе же он учителя матюгом крыл.
— При Олеге. Как узнал, так сразу вызвал, и понеслась. Географ у нас дурак был уникальный. Я даже имя отчество на всю жизнь запомнил.
— Ну, память-то у тебя шахматная.
— Не, его все помнили. Александр Сергеевич его звали. Как Пушкина. Но фамилия была Лермонтов. Такое трудно не запомнить.
— Чего, на самом деле?
— Угу, без базара…
— Мда… А мне в шестом классе кол за сочинение влепили. По Тарасу Бульбе. С тех пор я на учебу подзабил мало-мало. Хотя еще и на бедном «принце датском» оторвался. Гамлет у меня с «вальтером» по замку рассекал и вообще был капитан ГРУ. Как с себя будущего, блин, списал. Только я не разведчик, да и вокруг не холодная мокрая Дания, а гребанная пустыня с саксаулами, аксакалами и прочими деревьями…
— По Бульбе? И мне тоже. Ты чего там написал такого? Тоже про «вальтеры»?
— Сравнил эту самую Бульбу с донецкими отморозками. И всех различий нашел, что Тарас ездил на жеребце, а «донецкие» на «меринах». Старался, анализ делал всесторонний, а училка разоралась на весь класс. Минут десять орала, что, мол, разве можно так с народным героем?! Достала в конце концов! Я и выдал ей, что таких народных героев в процессе перестройки и установления демократии из тюрем немерено навыпускали, хотя им там самое место. Дальше понятно: «Да что из тебя вырастет, да куда ты пойдешь…». Кол уже обеспечен был, так что я и ляпнул напоследок: «В армию пойду, или в милицию. Буду национальных героев назад в тюрьмы загонять. Пока с «меринов» обратно на жеребцов не пересядут». В общем, кол за сочинение, кол по поведению, мать в школу… До сих пор обидно… Хоть мать и не пришла. Она у меня умная. И тоже к криминалу плохо относится. А ты чего писал?
— Я хотел выяснить, какого народа Тарас герой.
— Так там, вроде, один народ в главных. Незалежные окры. Хотя нет, там они еще нормальные русские люди.
— Нет, три. Поляки еще и евреи.
— И что, выяснил?
— Ага. Всем от него одни только неприятности. И украинцам, и полякам. Про евреев и говорить нечего, Гоголь их иначе, чем жидами, не называл…
— И как
— Никак. Просто кол поставила. Она уже была Олегом воспитанная… Последняя моя оценка, которая была ниже четверки…
Какое-то время ехали молча.
— Млять, — выругался капитан, — достала эта пыль. Убил бы того казаха, что бедной машинке крышу снес…
— Так ты же его сжег. Вместе с «броней».
— Еще раз убил бы. Долго что ли? Засношали из моей машины кабриолет делать. Да еще без спроса.
— Да ладно. Едем, как на курорте. В гостиницах ночуем… Не «пять звезд», конечно, но… В одиннадцатом году в Шэньчжэне товарищеский матч играли. Какая там гостиница была! Любые «звезды» отдыхают.
— Это в Китае?
— Ага, Гонконг. Город — побратим Самары. Или как это называлось… Небольшой по их меркам. Четырнадцать миллионов жителей. Принимали нас… песня. Президент областной федерации всю обратную дорогу репу чесал, как в ответном матче и лицом в грязь не ударить, и в бюджет уложиться. Пятьсот пятьдесят рублей на человека в сутки.
— И как? Уложился?
— Не пришлось. В сентябре двенадцатого планировали…
— Мда… Может, из этого Чномчменя по Самаре и прилетело.
— Шэньчжэня. Может и из него. Те ребята, что с нами в шахматы играли, в этом точно не виноваты.
— Это да… Не шахматисты на кнопки давят… — Урусов снова отхлебнул воды и прополоскал рот, — а пыль всё равно достала.
— Так я и говорю: хорошо едем, с комфортом. Гостиницы приличные, душ каждый день. Кормежка классная. И денег почти не берут… Вот скажи, Андрей, чего людям не хватало? Их же совсем не побило. Чего они сами себе проблем насоздавали?
— По Ташкенту вроде прилетело…
— Та где он, этот Ташкент. По Москве тоже прилетело, башкиры же не одичали, грызню между собой не устроили. А эти…
— Эти тоже объединились. Умид с шахом местным даже не подрался. То есть, подрался, конечно, но по-честному. Дуэль на граблях, до первой крови. Все по классике.
— Вот именно. Объединились, когда пришел злой дядя и всех построил. При помощи тяжелой техники и туркменского золота.
— Почему туркменского?
— А у кого еще в этом регионе золото есть? Туркменам союзник нужен, от афганцев отбиваться. Вот и обеспечивают себе, как минимум, спокойную границу. Сарыбек если и начнет экспансию, то в сторону Каспия…
— Ты откуда знаешь?
— Из казахов вытряс, пока ехали. Бесовских аналитиков в Астрахани поспрошал. Чтобы представлять, что здесь творится.
— Молодец. Умно. А интересно будет на твою встречу с Сарыбеком посмотреть. «Шах» делает шаху шах…
— А какая пустыня, так и не выяснили. Ладно, хрен с ней. Уже Бухара на подходе. Или что там на горизонте черное белеет? По-любому, дальше не так пыльно будет…
— Опять знаменитый Ирбис прислал вместо себя какого-то мальчишку! У него что, нет людей постарше?