Прорыв выживших. Враждебные земли
Шрифт:
– Танками и добрым словом можно добиться гораздо большего, чем пистолетом и добрым словом. Пистолеты есть у всех, а танки только в Омске… Больше проблем с переправой будет. Так что не исключено, по тому берегу пойдут.
Урусов с сомнением посмотрел в сторону не видимой с этого места Волги.
– Не уверен. Ладно, пусть у Шмеля голова болит… – И уже залезая в машину: – Товарищ штатный штурман, сколько до Волгограда осталось?
– Фигня вопрос, товарищ капитан. Километров тридцать. Дубовку проезжаем. И по городу пятьдесят… – тут же ответил Юринов.
– Так вроде же нет
– Говорили, что нет. Тогда объезжать придется. А как – не знаю…
– Я знаю, товарищ капитан, – неожиданно сказал Поляков, – я же местный.
– А чего раньше молчал?
– Так не спрашивали… Товарищ капитан, а можно будет в наш дачный поселок заехать? Мы всего-то километрах в пяти проходить будем. Бабушка с сестрой точно там были, когда грохнуло…
– Вот млять! – вскинулся Урусов. – У нас разведка, млять, или поход, млять, по могилам, млять, бабушек? Дер флюгцойге мегазвиздец! – Но сам прекрасно понимал, что заедет. Из-за того и злился…
Впрочем, местность Поляков действительно знал. Сначала попытался вести колонну впритирочку к городу, но после того, как пару раз уперлись в край какой-то воронки, скомандовал резко вправо. После этого ехали хоть и по проселку, но вполне приличному, а главное, никуда не упираясь и не возвращаясь.
Поляков без остановки рассказывал, какая у него хорошая семья. Все уши прожужжал. Достал так, что его начали посылать. Даже Урусов, ушедший вроде бы в себя, не выдержал подобной лавины слов и пообещал развернуть джип, если сержант немедленно не заткнется. Или вообще пересадить говоруна на капот, чтобы поработал носовой фигурой. К этому моменту «Тигр» уже свернул «к дому», оставив остальных подождать на развилке километрах в пятнадцати от цели. Жечь дефицитную горючку на четырех машинах ради «вечера воспоминаний» капитан не собирался.
Заткнулся Димка минуты на три, а потом стал, уже шепотом, втолковывать Шаху, какая у него, Полякова, классная сестра. Шах, еще не отошедший от самарских впечатлений, пропускал словесный понос мимо ушей, но и не прерывал, давая парню выговориться.
– Юлька, наверное, красавицей стала, – с жаром шептал Поляков. – Еще с садика кавалеров куча была! А сейчас… Ты увидишь, точно влюбишься… Выдам ее за тебя замуж, будешь мне шурином…
– Заткнись, Поляк, – опять не выдержал Урусов, – это ты ему шурином будешь, а он тебе – зятем. Или как там степени родства называются? Лучше дорогу показывай. Сейчас куда?
– Налево, – не обиделся Поляков, – почти приехали…
Таджикистан, Фанские горы, ущелье Пасруд
Дождь…. Он начался вечером, когда добыча была разделана и уложена в тюки. Сами горы говорят охотнику, что пора уходить. Или духи намекают на то, что загостился… Но куда пойдешь ночью? Вот с утра никакой дождь не остановит Шамси. Даже с таким грузом до дома всего полдня пути. А пока он переждет ночь под навесом из брезента. Даже маленький костерок можно зажечь. И пожарить кусочек мяса. Как хорошо… А завтра он вернется с добычей. Мяса хватит на неделю, а то и больше. Еще шкуры. Из рогов прадед сделает что-нибудь, что можно продать…
Тихо… Только равномерный шелест
Шанси вскочил, оглядываясь. Откуда идет опасность? Какая? Ничего не видно… Звуки опять поменялись. Вместо визга лес заполнился громоподобным хохотом, воем и громким чавканьем. Шамси вспомнил книгу, которую ему, маленькому, читал прадед, про огромных ящеров, живших очень давно. Казалось, охотник перенесся во времени, и вокруг бегают эти ящеры. Звуки доносились со всех сторон. Вой, визг, уханье, чавканье, грохот, шаги… Громкие, жуткие, выворачивающие душу… Охотник стал маленьким мальчиком, потерявшимся в темной комнате.
«Я не боюсь, не боюсь, – шептал мальчик, сжимая рукоять ножа, – они сами боятся, раз не нападают. Их отпугивает костер! Нечисть боится огня!»
Резкий порыв ветра сорвал полог, и поток дождя хлынул в костер. Тот потух мгновенно… И тут же, как по команде, стихли звуки…
И в наступившей темноте и тишине из леса выступило чудовище. Зверь был немного похож на волка. Или медведя. Только намного крупнее, массивнее. Ночью он смотрелся черным, хотя разобрать в темноте цвет было невозможно. Шкура светилась мертвенно-бледным светом с синим отливом. Сверкали белки глаз. Порождение шайтана зевнуло, обнажив ярко светящиеся белые клыки, размером в палец Шанси. В пасть чудовища легко поместилась бы голова мальчика…
«Гуль-евони, – мелькнуло в голове, – они все-таки существуют…»
Охотник стиснул рукоять ножа, из последних сил удерживая на месте ноги, готовые броситься наутек. И услышал шорох справа. Косой взгляд… О Аллах, за что?! Второе чудовище было копией первого…
– Где мой обед? – спросило оно, облизываясь. Зверь говорил на таджикском низким хриплым голосом.
– Вон он, пытается напугать нас железным клыком, – послышался ответ.
– Нас?
И звери громоподобно расхохотались, а в ответ им захохотал весь лес.
Нервы Шамси не выдержали, и он бросился в темноту, в одной руке сжимая нож, а во второй – подхваченный в последний момент чехол с луком. Бросить семейную реликвию его не могли заставить ни светящиеся чудовища, ни злые духи…
Окрестности Волгограда, дачный поселок «Радуга»
Поселок был сожжен. Частично сохранился только фундаментальный кирпичный забор по периметру да обгорелые остовы домов. То ли молния в бочку с бензином угодила, то ли детишки со спичками неудачно поиграли, то ли проводку закоротило.