Прорыв
Шрифт:
Он встал и широкими шагами вышел из помещения.
Чжао Чжунжун торопливо поднялся и нагнал Чэнь Хаожо.
Товарищ командующий армией, мы поедем завтра в дивизию «С»?
Ты не слышал? Работа приостановлена, возвращайся в часть. Чэнь Хаожо направился к чёрному «ауди».
Место проведения собрания, посвящённого критике, действительно стало неожиданностью для Чэнь Хаожо. Чэнь Хаожо без труда мог представить, каким было бы празднование, если бы учения увенчались успехом. В войсках определённо существовала проблема, но пока невозможно было определить её истоки.
В дивизии «С» царила атмосфера сладкой победы. Хотя окончательную оценку учений начальством всё ещё трудно предугадать, это не помешало нескольким тысячам людей воспрять духом. Никто – от командира дивизии Чан Шаолэ до простых рядовых – не раскаивался в своём выборе: несколько лет терпеть тяготы и лишения. Говоря литературным языком, они вкусили незабываемое ощущение успеха. Повсюду из теплиц и питомников доносились радостные песни, запевки и призывы, долетавшие с тренировочных площадок, звучали так величественно, будто бы кричавшие приняли дозу стимулятора. И вот это новое веяние подтолкнуло дивизию «С» своими силами установить систему управления c3i. Неделю спустя после учений к воротам штаба дивизии подъехал первый грузовик с компьютерами.
Чан Шаолэ, словно старый крестьянин, наблюдающий за усердным ростом посевов, с сигаретой в зубах сидел на корточках у ворот и смотрел на рядовых, разгружающих товар. Цзян Юэжун, одетая в военную форму, командовала солдатами, которые заносили микрокомпьютеры в здание.
Отправляйтесь на машине в уездный город, – крикнул Чан Шаолэ лейтенанту, – и привезите несколько ящиков напитков.
Из скряги вытрясли монетку, – поддела его Цзян Юэжун.
Если оно того стоит, то почему бы и нет? – со смехом ответил Чан Шаолэ. – Факты говорят громче, чем слова: во всей дивизии никто не может упрекнуть меня в напрасных тратах.
Когда система автоматизированного управления будет установлена, боеспособность вашей дивизии повысится на тридцать процентов. Но в мировых масштабах это не такое уж и большое богатство.
Хайпэн сказал, что нас тогда можно будет считать зажиточными. Возможности нашего подразделения в области электронной связи слишком слабы: всего шесть или семь радаров и всего двести радиостанций, до хорошей жизни ещё далеко. В дивизии американской армии семьдесят радаров и почти три тысячи радиостанций. Если бы у нас было столько всего, мы бы могли бросить вызов любой дивизии.
Зелёный внедорожник Чжу Хайпэна проехал овощные теплицы и полетел к штабу дивизии. Директор Цзян Юэжун глазами следила за этой зелёной точкой. Чан Шаолэ украдкой взглянул на неё и улыбнулся.
Чжу Хайпэн не сможет приехать. Заместитель командующего Фан мечет гром и молнии, требует, чтобы Академия сухопутных войск призвала его к ответственности.
Правда? – развернулась Цзянь Юэжун, переменившись в лице. – Ведь вы утром сказали,
Конечно, правда.
Чан Шаолэ подошёл к солдату, чтобы помочь поднять ящик.
Цзянь Юэжун нагнала его.
Он разве не может просто демобилизоваться?
Демобилизоваться? – не сдержал улыбки Чан Шаолэ. – Слишком просто. Думаю, вся вина ляжет на него.
Значит, судьба, – вздохнула Цзянь Юэжун. – Он теперь в дивизии «С» даже носа показать не посмеет?
Директор Цзян, – улыбнулся Чан Шаолэ, – смотри, вон там, кто это?
Вы же его друг, – покраснела Цзян Юэжун, – а беду на него кличете. Я на вас пожалуюсь.
Чжу Хайпэн, явно измождённый, тащил клетку с голубем.
Старина Чан, ты настоящий мучитель. Заставил меня вернуться в Академию решать проблемы.
Как там в «Интернационале» поётся? – улыбнулся Чан Шаолэ. – Вздувайся, горн, и куйте смело, пока железо горячо 12 ? Учения – это дело нерешённое, так что пока не дует нам попутный ветер, нужно ждать перемены погоды. Я уйду в отставку, ты сложишь полномочия, вот тогда и бросим якорь. Как там твоя матушка?
12
Перевод А.Я. Коца.
Перед учениями у неё был приступ, все перепугались, – ответил Чжу Хайпэн, – а когда я вернулся домой, то ей уже полегчало. Шофёр сказал, что заместитель командующего Фан только поносил дивизию «А» и ни слова не сказал о нашей вине. Это хороший знак.
Цзян Юэжун взяла из рук Чжу Хайпэна клетку и присмотрелась к паре белых голубей.
Как там Яя? Красавицей растёт?
Куда там, дурнушка-дурнушкой, – поцокал языком Чжу Хайпэн.
Хайпэн, ты зачем голубей привёз? – спросила Цзян Юэжун. – Новое оружие?
Она машинально назвала его «Хайпэном».
Яя, эта девчонка, – принялся объяснять Чжу Хайпэн, – пристрастилась разводить почтовых голубей и всучила мне двух. Говорит, эти двое уже четыре тысячи километров пролетели. Велела, как доберусь, так выпустить обратно одного с весточкой – он, мол, быстрее почты. А второго велела у себя держать, чтобы он по дороге домой составил мне компанию.
Какой разумный ребёнок, – вздохнула Цзян Юэжун, – моя Иньян только о себе думает.
Иньян ещё такая маленькая, а уже в шестом классе по фортепьяно, – сказал Чжу Хайпэн, – в будущем уж точно перспективней Яи будет.
И правда, только о дочерях говорите, – облизнул губы Чан Шаолэ, – вы идите туда за склон горы выпустите голубей. С утра здесь только чёрная работа, я сам покараулю.
Цзян Юэжун с клеткой в руках отправилась за склон горы.
Чжу Хайпэну пришлось двинуться следом.
Ты твёрдо решил уйти в отставку? – спросила Цзян Юэжун.
Боюсь, нет другого выбора, – ответил Чжу Хайпэн.
А если сверху утвердят твои испытания в дивизии «С», то тебе всё равно нужно будет уехать из города? – спросила Цзян Юэжун.