Прорыв
Шрифт:
Замораживать уровень производства, или вообще его снижать, только от того, что иссяк платёжеспособный спрос, я считал глупостью. Так недолго было получить и сокращение занятости, а это нам было совершенно не нужно. У нас, были совершенно противоположные цели. Производить больше, лучше, дешевле! Повышать качество жизни, прежде всего своего населения, а потом и дружественного нашей державе. Роботизация и автоматизация, позволяли нам всё это. Но, товарное производство, росло уже быстрее наших потребностей. Разумных, естественно. И что бы поддерживать этот высокий качественный уровень, излишки надо
Был и другой уровень расчётов для такой инвестиционной активности. Военно-экономически-финансовый, нам требовалось тупо нарастить массу в противостоянии с Западом. Так то, с излишками товарной массы, мы могли легко бороться сокращением рабочего времени, увеличением отпусков и прочим облегчением труда. Чётко по заветам Сталина. Но, это вело к проигрышу в конкуренции с враждебным Западом! Поэтому, приходилось выдерживать определённый баланс.
Гуманитарный уровень заключался в росте уровня жизни, делая людей куда спокойнее, менее агрессивными и более счастливыми. А заодно, мягко снижал демографический рост, что было большой проблемой для развивающихся стран юга. Многие из них, были физически не в состоянии обеспечить высокий уровень жизни своему огромному населению. Тупо не хватало ресурсов. А я, совершенно не хотел видеть толпы малообразованных, диких и агрессивным мигрантов на севере, в Европе, даже во враждебной нам части. Даже эту Европу, я продолжал воспринимать частью своей цивилизации, гибели которой не хотелось. Правда пока, мы предпочитали выбирать для своей экспансии малонаселённые страны. Обкатывая на них технологии подключения их экономик к нашей. Их было куда проще поднять в экономическом плане.
Ещё один аспект — рост экономической массы, позволял выделять больше ресурсов на научные разработки и исследования. А это, во многих случаях, было очень дорого. Многие проекты, окупались только при крупносерийном производстве. Хочешь не хочешь, а приходилось воевать за объём и как следствие, за рынки сбыта.
Постарался как можно доходчивее разжевать жене эту мысль. Откусывая по миру те, или иные территории, покупая и инвестируя в сателлитов и союзников, мы вкладывались в своё будущее и будущее всей Земли. А о русских государствах, как боялась жена, я тоже не забывал.
На будущий год намечались выборы сразу в России и на Украине. На этот раз, поддерживать Тропина я не собирался. Мутный и скользкий оказался тип, окруживший себя толпами отъявленной либерды в самом худшем смысле этого слова. Говорил одно, а делал, совсем иное. К тому же, отношения с ним опустились до степени устойчивой заморозки. Именно его протеже нам вставляли основные палки в колёса. Монархическая партия критиковала его на чём свет за саботаж развития страны. С таким, нам было точно не по пути.
На Украине, так же закручивались интересные события. Пример соседней Белоруссии, на украинцев, произвёл сильное впечатление. В обществе, всё чаще стала раздаваться мысль — хотим так же. Монархическая партия, стала резко набирать в популярности. И у нас, на эту страну, стали формироваться очень большие планы.
Глава 17
—
Из толпы набившейся перед сценой вынырнул рослый парень и схватил Игоря за плечо радостно скалясь.
— Миха?! — Нахмурившись поначалу, но быстро признав в парне друга детства и заулыбавшись в ответ, произнёс Игорь.
— Он самый! — Ещё шире заулыбался парень. — А я гляжу, ты, или не ты? Два года ведь не виделись! А заматерел то как, сразу и не узнаешь!
Игорь лишь хмыкнул в ответ. Его друг, в отличии от него, мало изменился. Такой же худой и жилистый, как он его помнил. Но тоже, заметно повзрослел.
— Два с половиной. — Решил поправить друга он. — Я как раз, на восемнадцатилетие тогда в Венедию поехал с родителями.
— Точно! — Отозвался Михаил. — И пропал. Твои родоки сказали остался там на учёбу. Ну как, выучился? Удалось там устроиться, или снова к нам?
— Удалось. И выучиться и устроиться. — Сдержанно улыбнулся Игорь, заметив, как от последних его слов, в глазах друга зажглась неподдельная зависть и уважение.
— Слушай, надо собраться как нибудь вместе, с пацанами, потрещать. Расскажешь, что и как, думаю всем интересно будет. У нас то тут мрак полный, народ едва концы с концами сводит, кто то в Польшу на заработки ездит, а ты вон как, в Венедии смог пристроиться!
— Привет Львовяне! — Раздалось радостное со сцены. Толпа загудела.
Игорь кивнул.
— Обязательно надо! Ты как, там же живёшь, с родителями?
Осведомился он.
— Да, там же. Всё хочу съехать, да никак, бабок на что приличное нет, а по всяким халупам селиться неохота. Так ни денег не останется, ни жилья приличного, что бы девушку привести, или сводить куда. — Недовольно скривился Михаил.
— Давай хоть мобилами пока обменяемся, что бы на связи быть! — Предложил Игорь вытаскивая из поясного чехла телефон.
— Ого! Зачётный девайс! — Оценил мобильник друга Михаил. — Сам он достал совсем дешёвенькую невзрачную трубку.
Со сцены раздались первые аккорды, толпа собравшаяся перед сценой зашумела и полилась песня.
Друзья обменялись телефонами и повернулись к сцене где выплясывала и пела популярная нынче на Украине группа.
— Ты с сестрой? — Кивнул Михаил на двигающуюся в такт песне девушку.
Он её хорошо помнил, хоть времени уже прошло прилично и младшая сестрёнка его друга успела подрасти, измениться и похорошеть.
— И с женой! — Огорошил Михаила друг, кивнув на высокую красивую девушку рядом.
— Ого! Везунчик! Какую кралю себе нашёл! — Завистливо протянул Михаил. — А мне вот всё не прёт! С Юлькой, окончательно разругались, я надеялся помириться, вот даже билеты на концерт купил для двоих, а она в Россию укатила, за лучшей жизнью, как говорит. У неё там тётка живёт и родители, как оказывается оттуда! Москалька!
Как и собирались друзья, на следующий день они снова встретились, только уже большой компанией, куда набилось много общих знакомых и друзей, для чего, решили собраться в кафе, что бы всем можно было с удобствами разместиться.