Прорывая мрак времён
Шрифт:
— М-да, — чешет затылок Бъёрн, — недостаток! Но не тебе с ним мириться, — заключает резонно.
— Шутишь?!. — неверующе таращится Сигвар.
— Ерунда, — с лёгкостью отмахивается Варгр. — Была никса — да сплыла! Теперь это — девчонка. Если думаешь, что у нас в городах все чистокровные, ты ещё больший дурак, чем она!
— Как так? — теперь уже брат чешет затылок.
— Эх ты, горе оборотень! От неравных связей рождаются красивые и способные — полукровки. От них новые ветви расползаются. От спаривания между собой получается серость, со временем вырождающаяся,
— Я… — мямлит Сигвар, топчась на месте, — мы родились…
— Мы все родились! — устало рявкает Бъёрн. — Кем бы ни был наш предок, ему досталась частичка и человеческой крови. Поэтому мы — оборотни! Человек-зверь! И там ты красавец и там ничего… — оборачивается к оторопевшей ундине: — Ну и что дальше?
Девушка вздрагивает и ёжится:
— Жизни без него не видела, вот и вышла. Повезло, вы меня не поймали. Пробралась в город и нашла его.
— И, правда, дура! — с искренней скорбью качает головой Варгр. — Мужик — ноги из жопы! Сам в воду падает. Ни рыба, ни мясо. Хвост заламывает. А она влюбилась! Зачем вернулась сюда? Знала ведь, что рискуешь.
— Обещала, — всхлипывает никса.
— Кому? — озадачивается Бъёрн.
— Одной? — убито бормочет девушка, — тоже «такой»… — загадочно умолкает.
Холодок проносится по спине.
— Какой «такой»? — уточняет с подозрением Варгр.
— Если бы не она, я бы так и умерла… — сокрушенно выдыхает ундина.
— А эту «такую», — перебивает Бъёрн, не дослушав, — случайно, не Катя зовут? — Догадка смутная, но уж больно покоя не даёт.
— Да, — ойкает никса. — Екатерина…
— Понятно, — рвано выдыхает Варгр, — везде успевает. Чего пообещала?
— Чтобы свои здесь больше не проказничали, а то она поймает и убьёт!
— Это она может, поверь! Это всё?
— Ещё, — ундина осекается, — я хотела, чтобы отец меня простил и отпустил.
— А кто у тебя отец?
— Известно кто, — вскидывает брови девушка не без толики горделивости.
— Что, неужели сам Оаннес? — хмыкает шутя Бъёрн.
— Да! — высокомерно кивает никса. — Я его младшая.
— Лорелея, что ли? — ошарашено бормочет Варгр.
— Нет! Это одна из сестер. Меня зовут Света!
Бъёрн приходит в себя некоторое время, встряхивает головой:
— Окей, Света, давай так: обещание выполняешь, с отцом прощаешься и быстро обратно, пока я добрый. — Она открывает рот — Варгр отворачивается и идёт к лесу. Младший рядом не маячит. Бъёрн кидает ему через плечо: — Си-и-иг!
Позади раздаётся спешный бег, шлепающих босых ног и шумное сопение:
— Ты что её не убьёшь…
— Кровожадный ты, — брезгливо отмахивается Варгр. — У неё любовь. А ты: убить! Вот бы тебя застали, когда ты на женщине… Слушай, Свет, — резко оглядывается Бъёрн, — а кто твой избранник?
— Улярик.
— Улярик, — озадачено тянет Варгр. — Счастливчик.
Никса становится серьёзной,
— Ты тот, кто любит другую?
— Это ты о чём? — недопонимает Бъёрн.
— Катя влюбилась в тебя, мне её жаль.
Варгр замирает. Влюбилась?! Неужели с кем-то обсуждала его? Стоп, что значат последние слова?
— Почему жаль?
— Ты — зверь! — прерывает молчание девушка. — Трудно приручить…
Бездонно-голубые глаза не врут — никса, и правда, так думает. Вот только это не всё. Явственно не договаривает.
— Я тебя понял!
Варгр отворачивается, но твёрдый голос ундины, заставляет оглянуться вновь:
— Варгр, я не знаю, чем отблагодарить Катю, поэтому скажу кое-что важное для вас. Ламия всегда за вами наблюдала, а ещё… зверь внутри каждого из нас и только нам выбирать, выпускать его на волю или нет.
— Что это значит?
— Большего не скажу, — рьяно мотает головой, — проще меня убить. Я и так много сболтнула.
Бъёрн изучает девушку несколько минут. Ундина держится как кремень — не сломать. Убивать не выход — пусть живёт. Варгр разбегается и прыгает, оборачиваясь зверем.
— Так я не понял, — пыхтя за спиной, мчится Сигвар, — почему ты её отпустил?
— Любовь.
— Ага, любовь! Но ведь никса…
— Теперь уже нет. Она сама не понимает, во что вляпалась! Быть никсой куда проще, чем человеком!
— Почему?
— Скоро поймешь! — прибавляет скорости Варгр — предчувствие нехорошее. Странный разговор, подозрительная ундина.
— Слушай, — непонимающе скулит брат. — Если ты знал, что всё равно её отпустишь, зачем душил и заставлял плакать?
— Чтобы после меня жизнь показалась малиной. Слёзы — ничего! Золотая не прольется!
— А почему не загибался от её голоса?
— Понятия не имею, но есть предположение, — осторожничает Варгр, не сбавляя темпа.
— Какое? — не унимается брат.
— Катя. Она мне мозг заменила — вскрыла черепушку, перепрограммировала и вновь запаяла.
— Всё шутишь, — досадует младший. — А о чём говорила Света в конце?
Правильный вопрос, но на него нет вразумительного ответа. Если Катя обсуждала его с никсой, то, возможно, ундина намекала на Нойли… другой-то «другой» нет. А зверь? Он всегда внутри. Удерживать сложно, но с ведьмой получается легче. Она — нейтрализатор агрессии, его индивидуальная пилюля спокойствия и счастья.
— Я толком не понял, — бурчит Варгр, — спрошу у Кати. Брат, мне нужно к ней. Тянет, словно удавку накинула и нет хода так далеко… Но у меня есть важное дело.
— Брат, чем смогу, — с готовностью отзывается младший.
— Документы возле мотеля в тайнике. Сейчас прибежим, дам их тебе. Тору помнишь?
— Да, красотка из бара, — торопливо соглашается Сигвар. — Высокая, стройная…
— Она, — обрывает Бъёрн брата. — Скажешь, что от меня. Пусть покопается в них. Рагнара попроси узнать о некоем русском. Фамилия Белугов. Махинации, бизнес, тюремные приходы. В общем, всё, что сможет нарыть. Я тоже буду копаться, но у него большие связи.