Прощание славянки
Шрифт:
К несчастью, судьба во второй раз поставила им подножку. Группа пересекла охраняемый периметр Метрополии и вскоре была застигнута патрулем. Дальнейшее Катерина помнила смутно. Увидев устрашающие силуэты, она заметалась, потеряла голову и упустила из вида своих друзей. Слегка придя в себя, она вернулась к автопоезду, потому что… В общем, идти ей было некуда.
Лидия вздохнула — завтра ей предстояло сообщить Катерине о гибели ее товарищей. Ситуация сложилась неутешительная: трое из четырех исследователей погибли самым нелепым образом, Катерина попала в поистине безвыходное
Только теперь Лидия осознала ситуацию. С этой ночи в ее маленькой квартирке без окна, на пятнадцати квадратных метрах будет постоянно находиться посторонняя девушка, находиться — заметим — нелегально, то есть незаконно с точки зрения властей Метрополии. И это в подземном городе, где без кучи справок и согласований невозможно завести даже обычную серую кошку. Зайдя в эту дверь, она уже не сможет выйти обратно и будет вынуждена проводить день за днем в комнате, которая вскоре станет для нее чем-то вроде камеры подземной тюрьмы, ибо малейшая погрешность в соблюдении тайны — и они обе погибли.
*****
Прошло несколько дней, слившихся для Лиды в сплошной унылый кошмар. «В бессилье умственного тупика…» — за последние дни она не раз вспомнила знаменитые слова Шекспира. Казалось бы, всего три слова, но все три в точку! Лида остро ощущала и свое бессилие, и пресловутый умственный тупик — мучительную невозможность найти ответ на вопрос: «Что же теперь делать?» Ее мысли бродили по кругу, мучая ее и днем, и ночью, и даже во время работы.
Неприятности… Неприятные моменты начались для Лидии буквально на следующее утро. Когда хозяйка квартиры проснулась и поднялась с пола, постанывая и потирая бока, Катерина уже сидела за столом.
— Что-то ты бедненько живешь, — бесстрастно заметила она, скептически оглядывая тесную квартирку без окон и кухни, состоящую лишь из жилой комнаты и маленького санузла.
Стоило только отступить вчерашнему испугу, как из-под него тотчас же стало проступать природное нахальство Катерины.
— Пожалуйста, можешь вернуться в контейнер и жить там, — не растерялась Лида. — А я, так уж и быть, буду приносить тебе обеды и выносить ведро.
— А сколько тебе лет? — спросила невпопад Катерина.
— А… Не помню, — глупо растерялась Лида, вдруг поняв, что она действительно этого не знает. — Но можно в документах посмотреть.
— Ты точно еще не старая, — заметила девушка, оценивающе посмотрев Лиде в лицо. — У тебя кожа хорошая. Даже без косметики. Ты что, совсем не пользуешься?
— Чем? — снова растерялась Лида, но тут же вспомнила, что мама, кажется, подкрашивала губы помадой. — Здесь это не продают — нет спроса.
— Ну, думаю, я тут надолго не задержусь. Я Екатерина Жукова! — взглянув в растерянное лицо Лиды, Катя догадалась, что хозяйка не понимает, о чем речь, и слова не возымели должного эффекта. — Не нищебродка какая-нибудь! Меня будут искать.
— Не найдут, — сухо ответила Лидия и вышла за дверь. — Самка Homo Sapiens’а… — бросила она уже в коридоре.
*****
Лидия сама не заметила, как слезинки одна за другой упали на клавиатуру. И надо же было
— Ну, здравствуйте, Лидия Павл… Да что это? Плачете? Хотя… Плачьте, если хочется. Мне раньше тоже иногда хотелось, только слез-то нет.
Бен устало опустился на свободный стул. Не в силах ничего ответить, Лида отвернулась, опасаясь еще пуще разреветься. Ужасно: за время службы в терминале Бен стал ей настоящим другом, но даже ему она не могла открыться, более того — Лидия однажды уже злоупотребила его доверием.
Но что толку лить слезы? Разве у нее был выбор? Ведь не могла же она бросить Катерину в том контейнере, оставить на растерзание голоду, жажде и нечеловеческому страху — просто захлопнуть дверцу, накинуть засов и трусливо убежать?! И вдобавок к безрадостной действительности память подкинула ей воспоминание, тоже не из приятных…
*****
Холодным сентябрьским днем, за два года до Беды, она возвращалась с занятий, радостно предвкушая обед, отдых и погружение в новую, купленную накануне компьютерную игру, когда в мир ее сладостных предчувствий вторгся очень неприятный звук — недовольное кошачье мяуканье. На свежевыпавшем снегу зябко переступала с лапы на лапу мелкая кошечка-подросток, грязная и худая.
Лида слышала, что в южных городах бездомные кошки могут некоторое время выживать, прячась в подвалах. Но особенностью Города-на-Протоке как раз и было повсеместное отсутствие подвалов — возведенные на вечной мерзлоте дома имели только холодные вентилируемые подполья. Зима начиналась, а спрятаться от смертоносных морозов здесь было попросту негде.
Самым разумным было просто пройти мимо, добраться до квартиры, включить компьютер и попытаться выкинуть все из головы. Но, на свою беду, просто пройти у Лиды не получилось.
Когда, войдя в прихожую, она поставила кошечку на пол перед родителями, те встретили дочь таким тяжелым и продолжительным молчанием, что у Лиды не осталось сомнений в том, что воздаяние за ее проступок будет долгим и мучительным. Страх превратил ее в натянутую струну, и она чуть не подпрыгнула от шума спускаемой в унитазе воды (бачок из раза в раз срабатывал с оглушительным рокотом, но у отца все руки не доходили починить). Из уборной нетвердой походкой вышел хронически нетрезвый Борис Метёлкин и, кажется, сразу верно оценил ситуацию.
— Какая милашка! У-тю-тю-тю… — он наклонился погладить найденыша, да спьяну покачнулся и чуть не упал.
Кошка шарахнулась, в ужасе бросилась в другую сторону, но наткнувшись на суровый взгляд матери, метнулась обратно и полезла вверх по дяде Боре как по дереву.
— Кошмарище! — сухо заметила мама.
— Как раз хотел такую завести, конечно, если вы уступите… — заявил дядя Боря, морщась от уколов мелких коготков.
Не найдя слов и, опять же, опасаясь разреветься, Лида просто благодарно прижалась к нему, ухватившись за лацканы пиджака. Так само провидение послало ей спасительную помощь, хоть бы и из отхожего места. Иногда нужно просто перетерпеть страх, не спасовать перед неизвестным и страшным и дождаться помощи.