«Прощание славянки»
Шрифт:
— Старичок… Дедушка… Вересковый мед… Ты даешь, советник!…
Константин закрыл фанерную дверь и вошел в кабинет директора. Директор прикрыл ладонью трубку телефона:
— Ну что? Анатолий Самойлович освободился?
Константин откинул полы плаща и сел:
— Навсегда!
— Ну и шутки у тебя, Костик, — директор хотел продолжить разговор по телефону, но Константин ребром ладони стукнул по рычагу аппарата, как по шее. — Костя, ты что?!
Константин зашуршал
— Иди взгляни.
— Да в чем дело, наконец?
— Иди взгляни! — сурово настоял Константин, будто это директор убил оценщика.
Маленький розовый директор выкатился из-за стола в тамбур, взялся за ручку фанерной двери и испуганно посмотрел на меня. Я подумал, что ему сейчас будет плохо, и решил ему помочь — сам открыл дверь и встал за ним, чтобы поддержать.
Но толстячок не потерял сознания. Он только вскрикнул жалобно:
— Бог ты мой! — и бросился к сейфу.
Повторяя про себя: «Бог ты мой! Бог ты мой!» — он открыл своим ключом сейф и успокоился.
В комнату вошел Константин, отодвинул тяжелую занавеску на окне за креслом. Пыльное окно со стороны двора было надежно прикрыто ржавой витой арматурой.
Директор осмотрел залитый кровью стол и покачал головой.
— Все цело… Он ничего не взял…
— Кто? — спросил Костя.
— Ну этот…
— Дедушка?
— Старичок.
— Он один был?
— Конечно… — Директор подошел к креслу, закрыл глаза рукой. — Бог ты мой!… Зверь! Отморозок!
— Кто?
— Ну этот…
— Дедушка?
Директор опять испуганно посмотрел на меня, схватил трубку и начал набирать номер.
— Ты куда? — спросил его Константин.
— Как куда? В милицию! Дежурному по городу!
Константин ребром ладони утопил рычаг.
— Подожди!
— Чего ждать? — директор попытался вырвать аппарат у Кости. — Каждая минута дорога! Они ответят! На кого они подняли свои грязные руки! Бог ты мой!…
— Кто это «они»?
Директор печально посмотрел на Константина.
— Когда он успел?… Когда он только успел, мерзавец?
— Ты знаешь этого старичка?
— Я?! — директор прижал ладони к груди. — Зачем он мне нужен? Зачем он мне со своей брошкой?
— Откуда ты знаешь, что он брошку принес?
— Толя мне сам сказал.
— Когда?
— Утром. Сказал, что придет старичок, принесет брошку Фаберже. Мы с Толей вместе каталог «Кристи» смотрели. Брошки сейчас не в цене… Вот если бы колечко…
— Анатолий Самойлович заходил до моего звонка или после?
— А это важно?
— Очень. Вспоминай.
— Одну минуточку… Бог ты мой!…
Они разговаривали быстрым полушепотом.
Я старался не смотреть на труп. Меня мутило. А Константин вел себя как заправский ментяра, сверлил толстячка глазами цвета «металлик», присев на край залитого кровью стола.
— Ты мне позвонил…— задумался директор,— часов…
— В половине десятого, — напомнил Константин.
— Ну да, — кивнул директор, — мы еще не открылись…
— Значит, Анатолий Самойлович после моего звонка к тебе пришел?!
— А это важно? — спросил директор неуверенно.
— Очень! Значит — после! — задумался Константин.
— Подожди! — бодро зашептал директор. — Я не помню, Костик. Точно не помню. Он мог и раньше подойти… Раньше…
— До открытия магазина?
— Конечно. Толя же — фанатик! Ты же знаешь, — директор обвел руками пыльную, заставленную веша— ми комнатку, — здесь вся его жизнь! А если попадется интересная вещь… Толя ночами не спит. Он здесь с ней и ночует. Первая брачная ночь его… Это он так шутит…
Константин пододвинул к директору телефон.
— Вызовешь ментов после нашего ухода! Только так! Нас проводишь до двери. Вернешься и через пять минут шум поднимай. Зови продавцов, покупателей, с улицы зови свидетелей, чем больше, тем лучше… Я понятно излагаю?
— А ты?… И твой советник?…
— Мы ничего не видели. Мы у тебя в кабинете сидели. Я понятно излагаю?
Директор понимающе закивал.
— У тебя с Толей какие-то дела?… Были?
— А ты разве не в курсе?
— Ах, с гарнитуром? — поморщился директор.
— Вот именно,— кивнул Константин.— Мы пошли, Миша. Провожай.
Директор проводил нас до входа. Константин громко, чтобы слышали и продавцы и два покупателя, попрощался с ним. Пока мы садились в машину, директор махал нам рукой из витрины, заставленной дорогим антиквариатом, махал рукой и улыбался жалкой, приклеенной улыбкой.
Мы с Константином сели на заднее сиденье. Он спросил сидящего впереди охранника:
— Игорек, кто выходил из магазина?
— Недавно вошли два жлоба, — повернулся к нему охранник, готовый на все.
Он видно чувствовал себя виноватым за упущенного Мангуста и только ждал приказа искупить вину.
— Я спрашиваю, кто выходил?
— Никто.
— Никто — это кто?
— Старикан с палочкой,— заскучал охранник.— Никого подозрительного.
Константин посмотрел на меня и цыкнул фиксой.
— Его машина ждала?
Охранник насторожился.
— Пешком ушел. Завернул в Артиллерийский переулок. Догнать?