Прощай, гвардия!
Шрифт:
Я машинально залез в задний карман брюк, вытащил портмоне (откуда оно взялось?), раскрыл его и увидел стопку ассигнаций абсолютно незнакомого вида. Первая попавшаяся была номиналом в один рубль. Дата выпуска – 2010 год. Государственный герб России с двуглавым орлом. Ну, орлом меня не удивишь, привык еще до попадания в восемнадцатый век. Однако есть один интересный момент – на орле красовалась корона.
Чтобы не привлекать лишнего внимания, я рассчитался с таксистом, бросив короткое:
– Сдачи не надо!
Таксист возмутился:
– Как это не надо?
– Извините.
Я бросил мелочь в правый карман.
– То-то, – буркнул водитель.
Такси – желтая крупногабаритная машина, чем-то напоминающая «Волгу», с шашечками на боку, развернулась и уехала. На прощание водитель обдал меня презрительным взглядом.
Странно все это. Еще более странным был дом, возле которого меня высадили. В том смысле, что я понятия не имел, куда и зачем меня привезли. На стене висела табличка с адресом «Улица Вячеслава Жука. Дом № 11». Адрес мне ничего не говорил. Ни капельки.
Возле подъезда стояла деревянная лавочка. Я присел на нее и задумался.
Если проанализировать все варианты, кроме самых завиральных, то меня снова куда-то занесло. Вопрос: куда именно?
Несомненно, это Россия. Приблизительно тот же временной отрезок, из которого меня когда-то забросило в восемнадцатый век, но даже по деньгам можно сделать вывод: то ли я угодил в измененное моими стараниями будущее, то ли это какая-то альтернативная историческая развилка, а может, и вообще другой мир. Корректор реальности когда-то заикался на эту тему.
Теперь разобраться бы, что я тут делаю и что от меня требуется.
Дверь подъезда распахнулась, из нее вышла… мама.
В домашнем халатике, шлепанцах. С удивленным выражением лица.
Моя мать, с которой я уже отчаялся встретиться! Которую видел только в снах, о которой безумно скучал!
– Игорь, ты чего тут расселся? – спросила она.
– Мама! – Я неожиданно всхлипнул, бросился к ней, обнял что было силы.
– Что с тобой, сыночек? – растерялась она. – Пойдем домой.
– Домой… – мечтательно протянул я. – Пошли, мама. Я что-то соскучился по дому.
Она недоуменно посмотрела на меня:
– Игорь, что-то произошло? Ты сегодня сам на себя не похож. Может, на работе что приключилось?
Работа? Знать бы еще, где я работаю и работаю ли вообще.
– Ничего страшного. Просто устал. Дела навалились. Ну, ты понимаешь.
– Бывает, – сочувственно кивнула мама.
Мы вошли в подъезд, прошли мимо улыбающейся консьержки.
– Здравствуйте, Алена Петровна, – непроизвольно вырвалось у меня, хотя буквально две секунды назад я мог гарантированно сказать, что никогда раньше не встречался с этой женщиной и уж тем более не знал ее имени.
– Здравствуй, здравствуй, Игорек, – закивала она.
Чувствуя, что схожу с ума, я вошел вслед за мамой в лифт. Рука привычно потянулась к
Откуда я знаю номер нужного этажа? Почему уверен, что квартира именно на десятом этаже, не выше и не ниже?
Стоило переступить порог, как сработал датчик и в коридоре загорелся свет. Прикольная «фишка». Когда-то хотел поставить такой у себя. Стоп, почему хотел? Вот же он. Работает.
По всему выходит, живу я с матерью.
– Проголодался, наверное? – спросила она. – Ты к себе ступай, а я на стол накрою. Отца ждать будешь?
Кого?!
Я вскинулся. Ладони у меня задрожали. Папа умер незадолго до того, как Кирилл Романович перебросил меня в тело Дитриха фон Гофена. Умер у меня на руках, я сам закрывал ему глаза. Потом обзванивал родных, устраивал похороны.
Я сглотнул, пошатнулся.
– Ты, верно, устал, – встревожилась мать. – На тебе лица нет. Что-то случилось?
– Пустяки. Знаешь, мама, я и впрямь отдохну. Мне надо прийти в себя.
– Ступай, сынок. Совсем тебя на работе замучили…
А ведь я перед перемещением в прошлое как раз искал себе другую работу, устав вкалывать на фирмочку, служившую чем-то вроде прачечной для отмывания левых доходов.
«Моя» комната оказалась очень уютной. Диван-книжка, два мягких кресла, компьютерный столик, стеллаж с книгами и дисками. На стене рекламный плакат. Сердце невольно вздрогнуло. Прямо дежавю!
На плакате мужчина в гвардейском мундире первой половины восемнадцатого века: в надвинутой почти на самые глаза треуголке, зеленом расстегнутом кафтане, такого же цвета суконных штанах. На ногах «смазные» тупоносые сапоги. Небрежно накинутая на плечи епанча развевается на ветру, придавая персонажу романтический вид. В руках шпага. Тяжелая, анненская, родная. Я вдруг ощутил желание сжать в ладони ее рукоять. Как прежде.
Вверху красивым шрифтом написано: «От создателей „Хроник Тайной канцелярии“», чуть пониже: «Олег Рясков представляет Виктора Кучина в новой высокобюджетной исторической картине „Лейб-гвардеец“».
Я непроизвольно усмехнулся. Действительно, дежавю.
Господи, не верится, что сам когда-то стоял вот так: на ветру, со шпагой. За спиной бился и хлопал плащ.
Конечно, до такого красавца, как этот Виктор Кучин, мне далеко. В нем чувствуется порода. Шикарный такой типаж. Настоящий му-щи-на! А у меня ничего, кроме двухметрового роста да рожи кирпичом, не было и не будет.
Да уж, куда нам, малярам!
Не знаю, что на меня накатило, но я подсел к компьютеру. Он был в режиме «сна» и включился, стоило только двинуть мышку.
Вместо привычной «Винды» загрузилась неизвестная операционная система, но я моментально в ней разобрался. Причем, если верить логотипу, это была разработка «Императорской вычислительной компании Российской империи».
Надо выйти в Сеть. Если нет привычного Интернета, должен быть аналог, и он действительно нашелся. Я набрал в окошке программы-поисковика «фон Гофен». Выскочило огромное количество ссылок, я ткнул курсором в первую.