Прощай, Калифорния !

Маклин Алистер

–  Наше правительство чересчур услужливо.

–  Что верно, то верно. После того как русские стали взрывать свои атомные бомбы, правительство решило, что нет больше необходимости в секретности. Но они не подумали о том, что какие-нибудь "патриотически" настроенные граждане могут воспользоваться этой информацией против них самих. - Яблонский вздохнул. - Очень легко назвать тогдашнее правительство кучкой идиотов, но ведь они не обладали даром Нострадамуса. Задним умом мы все крепки.

–  Ну а водородные бомбы?

–  Для этого требуется физик-ядерщик. -

Он немного помолчал, а затем добавил с досадой: - Если, конечно, ему больше четырнадцати лет.

–  Вы о чем?

–  В семидесятом году была предпринята попытка атомного шантажа одного городка во Флориде. Полиция попыталась замять дело, но сведения о нем просочились в прессу. Шантажист выдвинул требование: "Миллион долларов и безопасный выезд из Америки, или ваш город перестанет существовать". На следующий день угрозы сопровождались схемой водородной бомбы в кобальтовом цилиндре, наполненном водородистым литием, со взрывателем на конце.

–  Именно так изготавливают водородную бомбу?

–  Хотел бы я знать!

–  Ну разве это не печально? А ведь вы физик-ядерщик. Шантажиста нашли?

–  Нашли. Им оказался четырнадцатилетний мальчишка.

–  Да, это прогресс по сравнению с запуском фейерверков.

Почти минуту Райдер молчал, уставившись куда-то вдаль, а точнее, на носки своих ботинок, полускрытые плавающим в воздухе облачком голубовато-серого сигаретного дыма. Наконец он произнес:

–  Это какой-то трюк. Обман. Фальшивка. Розыгрыш. Вы согласны?

–  Я бы согласился, - осторожно произнес Яблонский, - если бы имел хоть какое-то представление, о чем вы говорите.

–  Будет ли кража урана и плутония предана гласности?

Яблонский пожал плечами.

–  Нет, сэр. Если мы сможем воспрепятствовать этому. Не стоит нагонять страх на великий американский народ.

–  Если вы сможете... Готов поспорить: бандиты скромничать не станут, и завтра же эта история попадет в заголовки всех газет штата. Я уже не говорю про общенациональную прессу. Это сенсация, доктор. Люди, ответственные за налет, несомненно, хорошо подготовились и знали, что самый легкий способ раздобыть радиоактивные материалы - это захватить их во время перевозки. С учетом сегодняшней кражи у них этих материалов сейчас наверняка более чем достаточно. И еще нам с вами известно, что за последние два месяца в нашем штате пропали три физика-ядерщика. Как вы предполагаете, кому понадобилось их похитить?

–  Ну, не знаю... Думаю, что вряд ли смогу что-либо предположить.

–  А я так не думаю. Вы могли бы спасти меня от всех этих "думаю" - я предпочитаю по возможности обходиться без них. Давайте предположим, что у них уже были необходимые материалы. Давайте предположим, что у них уже были физики для производства ядерных устройств и, возможно, даже водородных. Предположим также, что одно такое устройство - хотя зачем останавливаться на одном? - уже готово и спрятано в безопасном месте.

–  Мне бы не хотелось делать таких предположений, - с несчастным видом произнес Яблонский.

–  Я вас

понимаю, но от нашего желания ничего не зависит. Несколько минут назад вы охарактеризовали кое-что как вполне возможное и более чем вероятное. Можете ли вы о моем предположении сказать то же самое?

Яблонский задумался на несколько мгновений, а затем сказал:

–  Да.

–  Итак, все это - просто дымовая завеса. На самом деле надобности в материалах, физиках и заложниках у них не было. Почему же они сделали нечто такое, что им не нужно? Потому что это им было нужно.

–  Да-а, все сразу стало предельно ясно...

Райдер терпеливо продолжил:

–  Для производства бомб им уже ничего не было нужно. Заложники понадобились им по трем другим причинам. Во-первых, чтобы добиться максимальной огласки и убедить население в том, что они в состоянии изготовить атомные бомбы и сделают это. Во-вторых, чтобы заставить нас поверить в то, что еще есть время для устранения угрозы. Как я понимаю, атомную бомбу за день или даже за неделю не сделаешь, верно?

–  Вы правы.

–  Тогда получается, что у нас есть передышка. Но на самом деле ее у нас нет.

–  Знаете, чтобы разобраться в ваших словесных построениях, требуется время. Однако если ваше предположение верно, времени у нас действительно нет.

–  И в-третьих, заложники нужны, чтобы создать атмосферу страха. Когда люди перепуганы до потери сознания, их поведение становится непредсказуемым. Они не думают, а реагируют.

–  Ну и к чему нас все это привело?

–  Откуда я знаю? Дальше у меня соображения не хватает.

Яблонский вновь заглянул в свой стакан, но, не обнаружив там источника вдохновения, вздохнул и сказал:

–  По крайней мере, это объясняет ваше поведение.

–  Что необычного вы увидели в моем поведении?

–  В том-то и дело. Оно должно быть необычным. Вы должны с ума сходить от беспокойства за жену. Но если ваши умозаключения верны... что ж, я понимаю...

–  Боюсь, что не понимаете. Если мои, как вы любезно выразились, "умозаключения" верны, то она находится в гораздо большей опасности, чем если бы дела обстояли так, как нам сперва показалось. Если бандиты именно такие люди, как я их представляю, тогда к ним нельзя подходить с обычными мерками. Это отщепенцы, диссиденты. Они одержимы жаждой власти, манией величия, если хотите; они ни перед чем не остановятся, пойдут на что угодно без всякой жалости, особенно если окажутся загнанными в угол.

Яблонский несколько минут переваривал услышанное, затем сказал:

–  Тогда вы просто обязаны выглядеть обеспокоенным!

–  Это, конечно, здорово помогло бы.

Раздался звонок в дверь. Райдер встал и вышел в холл. Там уже стоял сержант Паркер, холостяк, который считал дом Райдера своим вторым домом. Как и Яблонский, он явился с портфелем, но в отличие от директора атомной станции был в хорошем настроении.

–  Добрый вечер. Конечно, не стоило бы связываться с уволенным полицейским, но ради священных уз дружбы...