Прощай, Калифорния !
Шрифт:
– Да, но как им удалось...
– Теперь мне все ясно, - перебил его Райдер. - Я говорил, что Донахью никогда не осмелится сказать судье, что мы с тобой были у него в доме. Но он сообщил это тому, кто приказал ему установить прослушивание. Только теперь, когда уже слишком поздно, я вдруг понял, что сам Донахью нипочем бы не догадался поставить жучок.
– И кто же этот неизвестный?
– Скорее всего, просто голос по телефону. Связующее звено. Посредник между Донахью и Моро. А я еще называл Донахью тупицей! Как такое могло со мною произойти? - Он закурил "Голуаз" и уставился на голубоватый дым. Старый добрый сержант Райдер учел все
Глава 6
Золотистые утра совсем не редкость в "золотом" штате, и это утро выдалось как раз таким - спокойным, чистым и прекрасным. Горячие лучи солнца пронзали синеву безоблачного неба. Вид, открывающийся с вершин Сьерры на затянутую туманом долину Сан-Хоакина, на залитые солнцем пики и долины прибрежной горной цепи, не мог не приводить в восхищение и вызывал душевный подъем у любого, за исключением, пожалуй, лишь очень больных людей, близоруких слепцов, безнадежных мизантропов, а также преступников, которые держали заложников за мрачными стенами Аолерхейма. Следует добавить, что вид, открывающийся с западной стены замка, высоко возвышающейся над внутренним двором, портила, если не эстетически, то психологически, трехрядная колючая проволока, по которой был пропущен ток в две тысячи вольт.
Как бы то ни было, Сьюзен Райдер не чувствовала никакого душевного подъема. Конечно, ничто не могло бы лишить ее привлекательности, но она была бледной и усталой, а под глазами появилась сумеречная синева, отнюдь не из-за использования косметики. Ночью она спала не более четверти часа и проснулась с глубоким убеждением, что произошло нечто даже более страшное, чем их заточение в столь мрачном месте. Сьюзен, чья мать была шотландкой, часто - и лишь наполовину в шутку - утверждала, что обладает даром ясновидения, потому что всегда знает, в какой момент где-то в другом месте происходит что-то ужасное. Она действительно проснулась в тот самый момент, когда два фэбээровца, охранявших ее дочь, были ранены в Сан-Диего. Тяжесть на сердце была скорее физическим, нежели душевным ощущением, и она не могла объяснить свое состояние. "Да, - угрюмо думала она, - сейчас я совсем не похожа на ту жизнерадостную и улыбающуюся женщину, которая всегда оказывалась в центре внимания, где бы ни появлялась. Я отдала бы все на свете, лишь бы взглянуть в уверенное лицо мужа, почувствовать прикосновение его руки, прижаться к его надежному плечу".
И тут чья-то рука коснулась ее плеча. Это была Джулия Джонсон. Ее глаза потускнели и стали красными, будто она всю ночь не отходила от бара, предусмотрительно установленного Моро в каждом номере. Сьюзен обняла девушку за узкие плечи и прижала ее к себе. Никто не произнес ни слова. Тут нечего было сказать.
Лишь они двое оставались в своем заточении. Все остальные пятеро узников бесцельно бродили по двору замка, избегая разговоров друг с другом. Видимо, каждому из них хотелось оказаться наедине со своими горькими мыслями. Только сейчас они начали осознавать всю сложность своего положения. Впрочем, одних этих зловещих массивных стен было вполне достаточно, чтобы погрузить в мрачное настроение самых легкомысленных и общительных людей.
Удар гонга, раздавшийся со стороны огромного зала, вызвал у всех чуть ли не чувство облегчения. Сьюзен и Джулия осторожно спустились по каменным ступенькам - перил здесь не было - и присоединились к остальным, которые уже сидели за длинными столами, на которых был сервирован завтрак. Он состоял из первоклассного мясного блюда, которое сделало бы честь любой гостинице. Но за исключением
Они уже заканчивали трапезу (которую многие из них и не начинали), когда в зал вошли Моро и Дюбуа, улыбающиеся, приветливые, любезные, щедро рассыпающие налево и направо пожелания доброго утра и выражения надежды, что все хорошо выспались и отдохнули ночью. Покончив с этим, Моро в удивлении поднял брови.
– Насколько я вижу, двое наших новых гостей, профессор Барнетт и доктор Шмидт, отсутствуют. Ахмед, - обратился к одному из своих помощников в белых одеждах. - Спроси у них, не будут ли они так любезны присоединиться к нашему обществу.
Прошло пять минут, и в зале появились ученые - оба в помятой одежде, будто они в ней и спали (что, собственно говоря, соответствовало истине), оба небритые и осоловелые, в чем Моро мог винить только самого себя, ибо это по его указу в их номерах выпивки было в избытке. Возможно, ему просто не было известно, что громкая научная известность, которой пользовались эти двое физиков в Сан-Диего и в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, могла соперничать только с их громкой известностью в области вакхического застолья.
Моро выдержал довольно продолжительную паузу и наконец заговорил:
– Одно небольшое дельце. Я попросил бы вас всех поставить свои подписи. Абрахам, будь любезен.
Дюбуа добродушно кивнул, взял целую пачку бумаг и обошел стол, положив перед каждым из девяти заложников отпечатанное письмо, конверт и ручку.
– Что все это значит, вы, безмозглый ублюдок? - Знаменитый темперамент профессора Барнетта вследствие чудовищного похмелья стал еще более взрывным. - Это же копия письма, которое я вчера написал своей жене!
– Слово в слово, уверяю вас. Вам остается только расписаться.
– Провалиться мне на месте, если я это сделаю!
– Лично мне все равно, - отозвался Моро. - Я попросил вас подписаться под письмами только для того, чтобы ваши близкие знали - вы здоровы и находитесь в безопасности. Подписывать письма будете по очереди, начиная с того конца стола. Ручку сразу же отдаете Абрахаму. Благодарю вас. Миссис Райдер, вы, наверное, сошли с ума.
– Сошла с ума, мистер Моро? - переспросила она с натянутой улыбкой. Почему вы так решили?
– А вот почему. - Он положил перед ней конверт адресом вверх. - Это вы писали?
– Да, конечно. Мой почерк.
– Очень хорошо.
Моро перевернул конверт, и Сьюзен увидела, что он разрезан с трех сторон. У нее во рту сразу же пересохло. Моро раскрыл конверт, разгладил его и показал на маленькое сероватое пятнышко в центре внутренней стороны.
– Эта бумага первоначально быта совершенно чистой, но существуют химические составы, которые делают видимым любой текст, чем бы он ни был написан. Конечно, даже самая предусмотрительная жена полицейского не станет носить с собой симпатические чернила. Это небольшое пятнышко оставлено уксусной кислотой, которая входит в состав аспирина и в некоторые виды лака для ногтей. Насколько я заметил, вы пользуетесь бесцветным лаком. Ваш муж очень опытный, я бы даже сказал, блестящий детектив. Наверняка и жена у него достаточно умна. Как только он получит письмо, естественно, сразу же отнесет его в полицейскую лабораторию. Вы, я вижу, воспользовались стенографией. И что же тут написано, миссис Райдер?