Прощай. До встречи с тобой...
Шрифт:
Затем выхожу я, поправляя на себе брюки и все направляемся к выходу. Вари нет минут пятнадцать. Она появляется, когда я уже думал, что Варя так и сидела в мужском туалете. Выходит, оглядывается по сторонам. Ее шатает как пьяную, она хватается за стены рукой. Лица ее не вижу, но волосы распущены по спине и в каком-то беспорядке. На ней все тот же костюм, в котором она танцевала серебристая короткая юбка и топ из такой же ткани. Все, уходит.
Останавливаю запись и сижу глубоко задумавшись, даже забываю, что рядом Паша, пока он сам не выдает себя деликатно кашлянув.
—
— Кто та женщина с черными волосами?
— Алина, а что случилось-то? — тревожится друг.
— Давай мне ее координаты, как с ней связаться, — не хочу говорить Паше ничего. Он, конечно, мне друг, но такое явно не рассказывают всем подряд.
— Вот, скинул тебе ее телефон, — через минуту говорит Паша, а я встаю и пожимаю ему руку. Затем залпом допиваю остатки коньяка.
— Извини, рассказать не могу, зачем мне все это, но поверь, очень нужно.
— Да ладно, главное на пользу, — отмахивается Паша, — Не останешься?
— Нет, дела, спасибо.
Выхожу из клуба и пересекаю дорогу, встаю у бетонного бордюра, рассматривая черную воду Москва-реки. Черт меня подери, а ведь Варя правду сказала. Была она там, и я был, но вот насиловал ли? Если все это правда, то пиздец, как я виноват перед ней, а дочь? Моя получается?! Жесть...
Зажимаю свою голову в руках, выдаю слабый стон. Завтра будут готовы результаты экспертизы и завтра у моей, возможно, моей дочери, операция на сердце. Я должен быть там, с Варей. Должен сделать все, чтобы она меня простила. Но все же я надеюсь, что в мужском туалете ничего не было. Поэтому достаю телефон и набираю номер этой Алины, что мне дал Павел. Сейчас мы узнаем, что это за фея-крестная такая, что свела нас с Варей в одном месте и для чего.
Глава 12
Хожу по коридору больницы, едва сдерживаясь, чтобы не плакать. Ночь для меня прошла без сна. Все время была у кроватки Василиски, держала на руках, успокаивала. Вечером приходил хирург, серьезный такой мужчина, внимательный. Подробно расспрашивал про отца, про беременность. Затем нарисовал и рассказал, что и как будут делать, словно я могла запомнить все это. Для меня эти сутки прошли как в тумане. Лишь утром, когда провожала Василису на операцию, что-то щелкнуло внутри. Отдаю ведь сама, добровольно, в руки чужих людей своего ребенка. Когда забрали встала посреди коридора, кусая ладонь от отчаяния. Хотелось выть и волосы на себе рвать, но нельзя.
— Вы, мамочка, не переживайте. Все ребенку передается. Вы беспокоитесь, и девочка ваша будет нервничать, а ей сейчас нельзя. Поспит пару часиков и все. «Ждите», —сказала мне медсестра.
Ждите. Будто это так просто, да я сидеть не могу. Только и остается, что по коридору этому ходить пока все не закончится.
Хирург прошел мимо часа через два, скрываясь в отделении для новорожденных. Ничего не сказал, а у меня сердце в пятки ушло. Хотела бежать за ним, узнать, как там моя лапочка, да в отделение не могу попасть без электронного пропуска. После того как дочку забрали, я освободила палату, сунув халат и тапочки
Наконец, выходит, что-то мне рассказывает, а я только одно слышу:
— Можете домой идти, девочка два дня пробудет в реанимации, понаблюдаем. Все прошло хорошо, — и уходит.
Как это идти домой, оставить Ваську здесь, одну? Мне кажется, что тут я к дочке ближе и своим присутствием помогаю. Как я уйду?
Еще час прослонялась по коридору и все же собралась, вышла на улицу, взяв в гардеробе свое пальто. Сижу на лавочке в небольшом парке у входа в больницу. Куда мне идти? Просто так, взять и оставить Ваську здесь?
— Привет, — голос Максима заставляет меня вынырнуть из своих мыслей.
Смотрю на него, а на глаза слезы наворачиваются.
— Что? — пугается он, а я кидаюсь ему на шею, рыдаю, выплескиваю наружу все, что накопилось.
— Ну что, Варя, скажи? — гладит меня по голове Максим, — Не пугай так.
— Ввсее, нормально, — сквозь всхлипы докладываю ему, — Мне говорят, иди домой, там жди. Это нормально, Макс? Я как уйду, ее здесь брошу?
— Ты ничего сделать не можешь, теперь только ждать. Главное, что все сделали, получилось, — успокаивает Макс, а я отстраняюсь от него, достаю платок из кармана, вытираю слезы.
Замечаю, что у Макса в руках конверт, получил, значит, результат.
— Ты смотрел? — киваю на конверт.
— А, это, пока нет, — как-то отвлеченно отвечает Макс, словно думает о своем, — Нужно посмотреть? — поднимает на меня взгляд, ищет ответ в моих глазах.
— Смотри, я знаю, какой он, — чуть отодвигаюсь от Максима.
— Я тебе верю, Варя, — вдруг говорит он, — Но одного понять не могу, пусть мы там были, в одно время, в одном месте, как я мог тебя...
— Изнасиловать? — подсказываю я и вижу, как Макс морщится недовольно.
— Да, — неохотно соглашается, — Ну неспособен я на такое, не укладывается у меня в голове.
— Открой и узнаешь, способен или нет, — встаю, собираясь уйти.
— Ты куда? — вскакивает Макс, направляясь следом за мной.
— Домой поеду, завтра с утра опять сюда, — иду к выходу с территории больницы.
— У меня машина здесь, пойдем, отвезу, — предлагает он и я, чуть помедлив, киваю.
Сил нет от всех этих волнений, да и не спала почти сутки. Пусть довезет, ничего страшного не будет.
В машине называю наш адрес, где я живу с Галей, но через двадцать минут понимаю, что мы едем не туда.
— Ты куда меня везешь? — поворачиваюсь к Максу, который уткнулся в какие-то бумаги.
— К себе, — не отрываясь от документов, отвечает Макс.
— Я не поеду к тебе, у меня есть свой дом, высади меня! — дергаю ручку, но двери заблокированы.
— Ну давай, выпрыгни на ходу, ни капли не удивлюсь, — хмыкает он.
— Ты перегибаешь палку, Макс, — сердито смотрю на него, — Одно дело, когда мы были у тебя с Васькой до больницы, но сейчас ничего не изменилось. Я по-прежнему хочу вернуться к себе домой и одной воспитывать дочь!