Прощайте, сожаления!

Мамонтов Олег Николаевич

Ему хотелось найти в своей тревоге забавную сторону. В сущности, это было не так трудно. Пусть сменится районное начальство и редакцию "Оржицкой нови" разгонят - ну и что? Просто в очередной раз он вынужден будет искать другую работу, только и всего! Это же не повод для трагических переживаний! Настоящая беда - это событие совсем другого масштаба...

Нет, дело было в другом. Предстоящая потеря работы усиливала его всегдашнее ощущение неблагополучия своей жизни. Это было для него чем-то вроде давней, застарелой боли. Каждый день его подспудно точила мысль о том, что вот уже полвека прожито, а ничего не

достигнуто, и сейчас он со своей гипертонией и ненадёжной работой вроде свечи на ветру...

Наконец к Каморину подкатила старенькая "Нива" канареечного цвета. Бригадир Иван Георгиевич оказался мужиком крупного сложения, приблизительно его лет, с хмурым взглядом. Он вылез из машины, показав своё солидное брюхо, которое распирало рубашку небесного цвета и вываливалось поверх ремня, державшего камуфляжные штаны. Мельком взглянув на Каморина и пробурчав приветствие, он зашёл в вагончик, через минуту вышел и бросил небрежно:

– Садитесь.

Почему-то Каморину захотелось разговорить своего нелюбезного спутника. Благо тема для разговора имелась самая актуальная.

– Как думаете, кто победит на районных выборах?

– Думаю, Жоголев, - ответил бригадир не раздумывая.

– Он так популярен?

– Если кого-то из местного начальства наши селяне уважают, так это его в первую очередь.

– А за что?

– Ну хотя бы за то, что через него, руководителя районного отдела сельского хозяйства, идут дотации. Вот, например, наши соседи из СПК "Лубновского" получили в этом году десять миллионов из бюджетов разных уровней.

– Я в "Оржицкой нови" недавно и с Жоголевым почти не пересекался. Только видел его раза два и слышал однажды, как он говорит. Трудно его запомнить. С виду - типичный серый чиновник: невысокий, узкогрудый, в очках, и говорит невыразительно, скучно - мямлит...

– Ну да. Чиновник. А кто должен быть во главе района? Яркая личность? Блестящий оратор? Таких в районе сроду не видали. Не нужен здесь гений среди удобрений. А уж проходимец Костерин, который лишь корчит из себя идейного борца с коррупцией и кумовством, не нужен и подавно. Говорят, он в райцентре многих обаял, но селяне сразу его раскусили, потому как немало уже повидали разных жуликов, что пытаются за гроши забрать урожай или землю. Костерин - это Надильный районного масштаба.

– Вы против перемен?

– Нет, конечно. Всегда хочется чего-то лучшего. Но только как бы не потерять и то, что имеем. Уходящий глава района Сахненко - неплохой мужик, толковый руководитель. Правда, он мало что сделал. Но ведь и зависело от него немногое. Хорошо и то, что не дал вконец раздербанить район, не пустил хитрых инвесторов-"варягов" на лакомые пригородные земли. Вы же знаете, наверно, что здесь хотели сначала построить вредный мусороперерабатывающий завод, затем - огромный оптово-розничный молл, причём в обоих случаях таким образом, чтобы районный бюджет от этого почти ничего не получил. Сахненко "варягам" воспрепятствовал, хотя ему, понятное дело, пытались "дать на лапу". Ну они и ушли туда, где местные руководители более сговорчивые. А теперь нас хочет захватить банда юристов с Костериным во главе. Это просто ужас, что пишет он в своей газетёнке! Обзывать председателя районной Думы Елизавету Ивановну Анчишину блудницей - это же ни в какие ворота не лезет! Ну ладно

ещё, когда трезвонят о том, что Сахненко и ваш редактор Застровцев приходятся друг другу сватами. Так оно и есть, хотя чем же виноваты отцы, если их дети полюбили друг друга и сочетались браком?

– Странно, что Костерин не трогает в своей газетке Жоголева...

– Это потому что он реалист: понимает, что Жоголев почти наверняка станет главой района и что с ним ещё придётся работать. Куда пойдёт наш громовержец, если районная власть не продлит ему аренду помещения для адвокатской конторы? Для меня странно другое: почему ваша "Новь" ничего не пишет ни о Жоголеве, ни вообще о выборах? Всё-таки Жоголев из команды Сахненко. Разве вы не заинтересованы в том, чтобы район возглавил ваш человек?

– Для меня самого это странно...
– пробормотал Каморин в замешательстве, а уже в следующий миг ему пришло в голову возможное объяснение: не в том ли всё дело, что Жоголев не захотел связать себя обязательствами перед Сахненко и людьми из его команды?

Оба спутника замолчали и задумались. Каморин думал о том, что политическая реклама в издании "свата" Жоголеву, пожалуй, только навредила бы. Да и не нужна ему агитационная "раскрутка", если местные селяне и так за него. Их всё-таки больше, пусть и ненамного, чем жителей райцентра. Последние, напротив, падки на предвыборные приманки, потому что в большинстве своём давно оторвались от земли, работают в городе и не имеют собственного мнения о районных делах...

Машина подкатила к току - площадке в поле с навесом на деревянных столбах от непогоды. В стороне от навеса, под открытым солнцем, прямо на голой земле лежали пшеничные бурты, вокруг которых стояли молодые бабы и ворошили, перекидывали зерно лопатами с широкими фанерными совками, похожими на те, какими убирают снег, но только без металлической кромки по краям. Чем-то эти работницы напомнили ему гипсовых "девушек с вёслами" из парка его детства. Казалось, они гребли в золотистых волнах. Впрочем, сваленное на землю жито походило и на раскалённые солнцем, дышащие жаром пустынные дюны. Каморину при виде истомлённых зноем женщин стало неловко за свою чистую одежду и никому здесь ненужную цель своего визита.

Бригадир выскочил из машины и затрусил по направлению к оранжевому зерновозу-"КамАЗу", который только что выгрузил зерно и уже отъезжал.

– Постой!
– заорал он издалека.
– Постой, Михаил! Тут для тебя пассажир!

Зерновоз затормозил, из его кабины высунул свою голову тёмный от загара, как мулат, немолодой водитель с жидкими, светлыми, наполовину выгоревшими, наполовину седыми волосами.

– Подбрось корреспондента к Наумову, - уже тише продолжал бригадир, но так, что Каморин по-прежнему слышал каждое его слово.

– А что за газета? "Ордатовская правда"?
– поинтересовался водитель.

– Нет, всего лишь "Новь" - наш районный "брехунок"...

Каморин почувствовал, что лицо его становится горячим. Вот, оказывается, как простой народ называет его газету! Ах, как неприятно! Дожив почти до старости, он так и не научился легко переность мелкие уколы самолюбия. Впрочем, свою скверную репутацию "районка" получила задолго до него. Так что чёрт с этим!.. Не дожидаясь, когда его позовут, он вышел из "Нивы" и подошёл к зерновозу.