Проще некуда
Шрифт:
Том тоже работал вечерами и по ночам, чтобы успевать писать статьи. По утрам он обычно уходил из дома до семи, стараясь сделать максимум до того, как надо будет идти за детьми в сад. И несмотря ни на что, времени постоянно не хватало.
Анника приходила в отчаяние, видя, что все остальные успешно совмещают работу с воспитанием детей. По крайней мере, никто никогда не жаловался на трудности. Она не могла понять, что они с Томом делают не так. "Да это у всех так, – утешала ее Милла, – просто кто-то скрывает это лучше, кто-то хуже".
Через какое-то время стало проще управляться с Микаэлем, хотя он по-прежнему плакал, расставаясь с Анникой утром, и тянул к ней ручки, когда она, оставив
Так прошло несколько относительно спокойных недель. Потом Андреа подхватила грипп. Жар, ломота, боль в горле, так что она целую неделю отказывалась от еды, и еле-еле удавалось напоить ее киселем из шиповника. Она совсем исхудала, и Том и Анника по очереди сидели с ней дома. Андреа смогла вернуться в сад только через две недели, и спустя три дня Микаэль свалился с той же инфекцией, осложнившейся к тому же воспалением уха. А потом снова слегла Андреа – на сей раз с простудой. В общей сложности Микаэль пролежал дома три недели. Потом еще несколько дней Андрея – и уже наступил декабрь.
Когда дети выздоровели и снова пошли в сад, Анника и Том наконец смогли вернуться к нормальному режиму работы. Но тут заболел Том. Аннике пришлось со всем справляться самой: водить детей в сад, укладывать их вечером спать, покупать продукты и готовить еду. Том поправился, когда до Рождества оставалось от силы две недели – подарки не куплены, елка не наряжена, рождественские угощения не готовятся. И в квартире у них грязь и беспорядок, каких они еще не видели. Клубки пыли на полу, а все стекла и дверцы – в липких следах детских пальчиков.
Анника смотрела на эту картину, как моряк тонущего корабля смотрит на горизонт. Пыталась думать о предстоящих выходных. О днях, которые вернут жизни ценность, растерянную за осень.
Но все рождественские каникулы Анника проплакала. Дети стали беспокойными и утомляли ее, и даже у Тома вид сделался удрученный.
Постепенно проблемы рассосались. Будничная жизнь вошла в привычный ритм, но у Анники появилось ощущение, будто с той осени они с Томом так и не пришли в себя окончательно. Конечно, бывали у них и хорошие периоды, а иногда даже отличные, но случалось это все реже и реже. Времени постоянно не хватало. И если они иногда получали возможность побыть вдвоем, сил ни на что уже не было. Жизнь превратилась в одну затяжную реабилитацию после постоянных осложнений. Анника и Том не ссорились. Но любовь превратилась в функциональное средство, помогающее сохранить семью. Ни передышки, ни глотка свежего воздуха. Ни игры, ни желания. Всем заправляют заботы, и это им поистине удается.
Анника опустилась на стул. Покачалась на нем, покрутилась чуть-чуть. Наклонилась вперед и включила компьютер. Выходные закончились, наступил новый год, но на работе все выглядело по-старому. Сотрудники наливали кофе, поздравляли друг друга, желали хорошего года и расходились по кабинетам. Анника посмотрела на стоящую на столе полуувядшую пуансеттию, "рождественскую звезду". Земля в горшке была настолько сухой, что влитые в нее полстакана воды просочились насквозь и залили стол, на котором, к счастью, ничего не лежало. Перед праздниками Анника расчистила рабочее место, убрав накопившиеся на нем горы бумаг, так что этот ручеек, не замочив никаких важных, равно как и неважных, документов, стек по столу. Она вышла из своей комнаты, чтобы взять салфеток, и, идя по коридору, прошла мимо кабинетов менеджеров по
– С Новым годом, – поздравила коллегу Анника и помахала рукой. Он помахал ей в ответ и продолжил читать журнал.
Вытерев стол, Анника снова села к компьютеру. В углу экрана мигал значок письма – есть новая почта. Она открыла папку "Входящие" и обнаружила три непрочитанных сообщения. Одно от двадцать третьего декабря – Турд желал ей счастливого Рождества. Другое из финансового отдела, отправленное утром, они просили прислать до десятого числа сведения о сверхурочных часах, иначе они не смогут выписать надбавки к январской зарплате. И еще одно письмо, отправленное накануне. От Рикарда Лёфлинга. Увидев имя отправителя, Анника замерла. Письмо было отправлено из офиса – видимо, он заходил сюда вчера, в воскресенье. Наверное, нужно было забрать что-нибудь, взять перед отъездом нужные бумаги. Скорее всего, это так. Он вроде бы собирался на этой неделе снова поехать в Осло. Надо думать, он решил отчитаться ей о своих планах – она ведь фактически его начальник, и хотя официально это не записано, но на практике так и есть. Анника колебалась. Всего-то надо открыть письмо и прочитать то, что в нем написано. Наконец она кликнула мышкой на значок рядом с именем Рикарда.
Анника,
хочу сообщить, что уезжаю в Осло. Вернусь в четверг. У меня там опять переговоры с "Нортрейдом" и еще встречи с двумя новыми клиентами. Отчитаюсь в пятницу.
Всего!
Рикард
Анника уставилась на экран и попыталась прокрутить текст вниз, но звуковой сигнал недвусмысленно сообщил, что это невозможно – в письме не было ничего, кроме того, что она уже прочла. Как глупо. А чего она еще ждала? Ей бы следовало почувствовать облегчение, а не разочарование. Ясно же, что Рикард для нее слишком крутой. Да и что было-то? Немного флирта на корпоративе, о чем тут вообще говорить?
Она закрыла письмо и долго сидела, глядя в окно. Потом тряхнула головой, как будто хотела отогнать прочь картины, встающие перед глазами, и избавиться от чувства, которое пыталась игнорировать все каникулы. Анника дважды кликнула на экселевский файл, и на экране возникла таблица с затейливым орнаментом из цифр. Статистика. Это направит ее мысли в более конструктивное русло.
К концу дня Анника чувствовала себя куда спокойнее, почти радостно. Как будто ходишь-ходишь в неизвестности, подозревая у себя серьезное заболевание, и вдруг оказывается, что ничего опасного нет. Опухоль доброкачественная, и жизнь продолжается.
По дороге домой Анника остановилась около цветочного магазина и хотела купить большой букет роз, но передумала, когда услышала цену Пожалуй, Том порадуется и трем цветкам, подумала она, беря из рук продавца обернутый бумагой букет.
– Это мне? – удивился Том, развернув цветы. – С чего вдруг?
– Потому что… – Анника не знала, что ответить. Казалось довольно неуместным рассказать об аналогии с заболеванием, оказавшимся неопасным. – Потому что мне захотелось подарить их тебе. Потому что ты мой муж.
Говоря это, она почувствовала, как внутри все сжимается, а на глаза наворачиваются слезы, как будто эти слова произносил кто-то другой.
– Спасибо. Потрясающие розы. Уж сюрприз так сюрприз!
Том достал белую вазу, которую им подарили на свадьбу Конрад и Лолло, приятели, которых они с тех пор ни разу не видели.
– Кстати, звонила Милла. Мы забыли у них варежки Микаэля. Она спрашивала, можно ли ей заехать к нам завтра вечером. У нее все равно какие-то дела в центре.