Проще убить, чем…
Шрифт:
– Так откуда же она у Хлопотуна?
– Откуда? – мрачно переспросил Скворцов. – Да все оттуда. Мы ведь можем выявить поставщика оружия только тогда, когда он занимается этим постоянно и поэтому не может где-нибудь не засветиться, а если кто-то карабин ввез контрабандой однократно и не попался, выйти на такого человека практически невозможно.
Значит, и через оружие шанс найти Хлопотуна был невелик. Тогда я рассказал Скворцову о своей версии происходящего и предполагаемых намерениях Хлопотуна.
Майор с интересом меня выслушал.
– Вы, Родион Николаевич, на меня не обижайтесь, –
Однако один из звонков, несмотря на тягостность ситуации, все же оказался приятным. Я поговорил с Олигархом. Мы выразили друг другу вежливое сочувствие по поводу гибели Тимура и обсудили церемонию похорон. А потом он нейтральным тоном сказал, что с сегодняшнего дня я официально исполняю обязанности директора, и моя кандидатура будет представлена правлению для утверждения на постоянную должность. А человека, выдвинутого Олигархом, правление сроду не рискнуло бы прокатить. Я вежливо поблагодарил, с трудом скрывая радость. Он помолчал и печально заметил:
– Я всегда стараюсь действовать по справедливости. Поэтому я так дорожил Тимуром. Он был такой же, как я. А вы другой. Как и все ваше поколение. И хотя вы мне симпатичны, но благодарить за это место должны не меня, а Нину. Поверьте, у меня на примете были люди и посильнее вас, и поопытнее. Не обижайтесь, я подыскивал Тимуру смену среди известных мне фигур, а не варягов, вроде вас. У меня был на примете человек, имеющий связи с Росвооружением. Давно уже пора нам начинать пастись и там. Но я оценил вашу корректность во взаимоотношениях с моей дочерью. Я видел вас и вашу девушку вместе. Надо сказать, вы заработали у меня очки тем, что проявили характер и после моего разговора с вами остались со своей Машей, а не переключились на Нинку. Она ведь тоже весьма недурна собой. И завидная пара.
– Ваша дочь красавица, – совершенно искренне сказал я. Олигарх не ответил, но я чувствовал, что ему приятно услышанное.
Бедная, старомодная акула капитализма, думал я. И вовсе это не я не переключился на Нинку, а та не дала мне на нее из-за Машки переключиться. Но, как говорится, все к лучшему.
Домой я прилетел как на крыльях. Может, это и безнравственно в той ситуации, но я не мог не радоваться. Начала осуществляться мечта моей жизни. Я становился боссом.
Машка же куксилась. Она оказалась запертой и изолированной от всех. Понятно, это было сделано для ее безопасности, но легче ей от этого не становилось.
Она обрадовалась моему приходу и сразу начала жаловаться, как ей ужасно скучно, какие ее подружки сволочи и не хотят с ней долго трепаться по телефону. Рассказала, что звонила родителям в Курск, что делала нечасто, но не рискнула говорить с ними о маньяке.
– А может, отправить тебя к Гришке? – неожиданно для самого себя спросил я.
Там-то точно чужаку остаться незамеченным будет нелегко. Машка задумалась. Было видно, что она колеблется. Но потом решительно покачала головой.
– Нет, Родик. Этот вариант мне не подойдет. Во-первых, я этого места тоже боюсь. И из-за спиритического сеанса, и из-за встречи с волком. А во-вторых, я не хочу подвергать опасности хорошего человека, твоего дядю. И так уже двое находившихся поблизости погибли.
Машка вдруг испуганно взглянула на меня, как будто увидела труп, и прикрыла рот рукой.
Я зло сплюнул.
– Машка! Не дури и не таращись на меня так. Со мной ничего не произойдет. – Я обнял и прижал ее к себе. – Ты лучше послушай, какие у меня новости.
И я рассказал Машке о своем назначении.
Но вот что было странно: Хлопотун пропал. До того он проявлял себя достаточно активно, а тут раз – и испарился. Затаился. Понятно, мысль о его намеренном или ненамеренном исчезновении возникла не сразу. А пока Машка сидела напуганная дома и кисла. Слава богу, съемки еще не возобновились. Ее же охрана добросовестно следила за моей квартирой, а группа Скворцова продолжала искать следы убийцы. Но прошел день, второй, третий и еще один. И ничегошеньки. Я по поведению Машкиных стражей заметил, что их первоначальная бдительность потихоньку сходит на нет. Но Хлопотун мог специально устроить этот перерыв в расчете на то, что люди расслабятся. Я позвонил Скворцову и поделился опасениями. Ничего успокаивающего он мне сказать не мог. Он был со мной согласен, но прекрасно понимал, что для охранников через некоторое время работа превращается в рутину. Он не скрывал, что и охрану ему придется когда-нибудь снять вне зависимости от того, поймают они Хлопотуна или нет.
Так прошла неделя. У Машки возобновились съемки, и я даже не рискнул заикнуться, что, может, лучше переждать дома еще. Она буквально вырывалась из четырех стен. Но, к всеобщему удовлетворению, жизнь и дальше покатилась по накатанным рельсам. Инородным телом в ней выглядел только поочередно меняющий друг друга и сопровождающий Машку bodyguard в лице тех же Марата и Павла. Число охранников снова сократили до двух. Я позвонил Скворцову и спросил, что происходит. В вежливой форме тот послал меня в очень далекие места. Но, видимо, у него все-таки была совесть, и он в конце разговора сказал мне следующее:
– Родион Николаевич! Вы же человек практического склада ума и должны понимать, что наша работа не столько творческая, сколько механическая, состоящая в накоплении информации, на основании которой строится версия и выявляется виновный. И если преступление не удалось раскрыть по горячим следам и в деле нет явных улик и подозреваемых, то поиск может занять длительное время, иногда даже годы – и безо всякой гарантии… Что же касается охраны, то правила ее просты. Она существует до тех пор, пока события указывают на активность преступника. Если он бездействует, то и охрану снимают.