Прощение
Шрифт:
Удар. Удар. Рука Кевина взмыла в воздух, как будто он умолял о чем-то, а потом бессильно упала вниз.
– Прошло уже пятнадцать минут, – прошептала Шелли. – Мы должны торопиться....
– Позвольте мне дать ему еще на две минуты кислород.
– Но если бы мы могли повлиять на ситуацию, то уже вернули бы его.
– Нет! Еще нет!
– Ронни, он мог умереть еще в тот момент, когда мы ехали сюда, – сказала Керри.
Но я продолжала умолять, как ребенок.
– Он ведь наш. Надо попробовать еще.
Керри вздохнула. Зарядка. Снова волна шока пробежала по телу Кевина. Вдруг мы услышали приглушенный голос.
– Ронни? – Он потянулся к шлангу. Шелли поступила вопреки
– Ронни! Что ты здесь делаешь? Где я? Шелли охнула.
– Боже милосердный! Кевин?
– Да? – отозвался он скрежещущим голосом.
– Ты знаешь, какой сегодня день?
– Хммм... Среда. Почему я здесь? Что случилось? Игра закончилась?
Я потянулась пощупать его пульс. Его сердце билось мерно, без скачков.
– Что ты сделала, колдунья? – удивилась Шелли. – Мы почти потеряли парня. Ты умеешь исцелять, как святые?
– Святые на небесах, – отозвалась я и опустилась на колени, обхватив себя руками. Я стояла на коленях, когда остальные рванули к дверям. Два доктора-реаниматолога и медсестры подхватили тележку с Кевином. Они исчезали в желтом свете, мигающем, как пламя пожара, за чередой открывающихся со свистом дверей.
Глава девятнадцатая
Семья Кевина на следующей неделе закрыла ресторан, чтобы устроить пир в честь игроков команды и нашей бригады.
Сестры Кевина разносили на подносах самые изысканные и дорогие блюда. Ничего не пожалели. История быстро получила известность, и я стала знаменитостью. Мне было приятно услышать, что я наделена особой интуицией, присущей хорошим врачам. Шира весь вечер сидела рядом со мной и все время гладила меня по волосам. Дженни Чан обнимала меня за плечи каждый раз, когда пересекала зал. Наконец мистер Чан поднял тост в честь бригады 68.
– Когда Кевин привел к нам Ронни, мы сразу поняли, что это необыкновенная девушка. Он сказал нам в больнице, что она знает историю красной нити. Но нам бы и в голову не пришло, что красная нить, которая свяжет Кевина и Ронни, окажется в прямом смысле нитью жизни.
Все подняли бокалы.
– По легенде, красная нить символизирует судьбу. Она соединяет людей, которые станут значимыми друг для друга. Нам не всегда дано понять свою судьбу, но она не обманет. Ронни, прими нашу благодарность и нашу любовь.
– Но это не только моя заслуга! – вспыхнула я. – Все, включая менеджера катка, участвовали в спасении Кевина. Мы делали свою работу.
– Не надо говорить, что это была просто работа, – заметила Шира. – Мы все знаем, что произошло.
– Это была моя работа, – повторила я. – Но, конечно, это был Кевин. Все, кто присутствовал в тот момент там, сделали бы все ради спасения жизни Кевина. Сам Кевин помог нам спасти его. Так что, Шира, твой любимый жив и здоров не только благодаря мне. Ему суждено прожить долгую и счастливую жизнь и радовать нас.
Шира и Кевин подарили мне браслет. Она сделала его сама из черных бусин, нанизанных на красную нить, посредине украшенную гранатами. Наверное, он стоил очень дорого, не говоря уж о том, сколько времени ушло на это. Они сами надели его мне на руку, и все громко зааплодировали. Я была в восторге. Я была в ужасе. Подумав о том, что мое имя попадет в газеты, я представила! себе, какую это вызовет реакцию. Однако об этом случае написали только в спортивной колонке, упомянув лишь «медиков из Ла-Хойи». Там процитировали старшую смены, Керри Белль: «Иногда кажется, что не остается ничего, кроме как сдаться. У меня в команде несколько горячих молодых голов, но именно ими я горжусь больше всего. Молодые люди в тот вечер выезжали в свой первый рейс. И мы спасли три жизни». Я отослала отцу
Спустя неделю после банкета мы с Чазом расстались. Он поцеловал меня на прощание. Мне все еще трудно было решить, какие чувства я к нему испытывала, и я знала, что он мог бы сказать то же самое. Он упрекнул меня в том, что, когда мы вместе, я всегда витаю мыслями где-то далеко. Я ссылалась на занятость, но видела, что не смогла убедить его. Миссис Дезмонд, познакомившись с ним, сказала мне потом, что он показался ей недостаточно мужественным для меня.
– Вы ждали, что я приду сюда с этаким Расселом Кроу, исповедующим религию мормонов? – поддразнила я ее.
– Именно так, Вероника. Симпатичный австралиец – именно то, что тебе нужно. Через несколько месяцев я отправлюсь туда. Буду держать ушки на макушке.
Я обещала присмотреть за домом, пока она будет в отъезде, однако сложилось так, что мне едва хватило времени на то, чтобы передать ей ключи.
Случилось так много хорошего, что мне было легко забыть о первоначальной цели своего приезда в Сан-Диего. Возможно, как раз этого мне и хотелось. Джульетта росла, и теперь она уже умела громко смеяться. Я помню, как пыталась посадить ее, как маленького лягушонка, чтобы сфотографировать. Пока я бегала за фотоаппаратом, она уже оказывалась на животе, задирая ручки и ножки, как будто плавала. Однажды утром, когда я появилась в их доме в очередной раз, Келли заставила меня закрыть глаза. Потом велела открыть их и показала, как Джульетта умеет свободно переворачиваться. Малышка пришла к своему достижению примерно на месяц раньше других детей. Я не удержалась и захлопала в ладоши, и Келли обняла меня. Я мягко отстранилась, успев заметить на ее лице обиду и недоумение. – Я вся взмокла, – объяснила я. – У меня не было времени принять душ после пробежки.
Келли кисло улыбнулась, и я с удивлением обнаружила, что мне небезразлично ее отношение.
Дни проходили за днями, и вот настало время, когда Келли понадобилось уехать на два дня в Лас-Вегас на конференцию. Скотт Эрли должен был готовиться к выпускным экзаменам. Я знала, что Келли очень волновалась: она все время повторяла, что Скотту «надо учиться», поэтому мне придется работать гораздо больше за дополнительную плату. Но я видела, что дело не только в этом. Она боялась. Келли призналась мне, что волнуется, как бы перегрузка не сказалась на эмоциональном состоянии мужа. Она опасалась, что он мог в конце концов бросить учебу. Скотт и впрямь казался каким-то отрешенным. Я решила, что пришло время действовать. Джульетта уже очень привязалась и к родителям, и ко мне. Она всеми способами старалась привлечь к себе наше внимание. Если бы я подождала еще немного, то испугалась бы или пошла на попятную. Я собиралась осуществить свой: план, чтобы принести вред Джульетте? Нет, ни в коем случае. Я любила свою работу. Мне была небезразлична судьба моих друзей, особенно Кевина, который относился ко мне с нежностью, после того как произошло его «воскрешение» (так назвала недавно случай с Кевином Шелли). Мне было приятно и уютно в обществе миссис Дезмонд. Мне нравился Сан-Диего. Но мне было совершенно ясно, что я обязана выполнить свою миссию, а потом отправиться домой, снова жить под своим именем, восстановить собственный цвет волос и спокойствие души. Но тут впервые меня пронзил настоящий страх. А какого цвета будет моя душа, если я решусь на то, что задумала?