Прощу, когда умрешь

Колычев Владимир Григорьевич

– Да, боец он хороший, – вздохнула Марьяна. – И с Радиком из-за меня дрался. И с твоими сцепился... А я его не остановила. Он ушел, а я не остановила...

– Ты с ним спала?

Какое-то время Марьяна смотрела на Гошу так, как будто он спорол какую-то ересь, затем истерически засмеялась:

– Тебе рассказать про всех, с кем я спала?

– Я спрашиваю конкретно про него, – нахмурился Фокс.

– А если спала? Меня в притон, а его за колючку?

– Дура... Какая же ты дура!

Гоша полез в холодильник,

достал банку пива... А ведь не хотел вчера посылать свих людей за этим похмельным нектаром. Хорошо, что Марьяна его убедила. Теперь у него этого добра навалом, и с него можно плавно перескочить на более крепкие напитки...

Да, хочется ей выпить. Жуть как хочется... И в грязь ее втоптали, и на иглу посадили. Слава пытался держать ее в узде, да она и сама стремилась бороться с зеленым змием, но борьба эта шла с переменным успехом. Тамара исчезла, но Марьяна и без нее срывалась в штопор – купит пару бутылок коньяка, нажрется до свинячьей лежки, а потом курс лечения в наркологии. Слава по заграницам ее возил, интересно ей там было, но и в Италии однажды ушла в запой. А когда Славы не стало, ее снова понесло. Да и как можно было лечь в постель к Радику на трезвую голову?

Радик пообещал оставить ее в покое, она взялась за голову, какое-то время держалась, но вот снова свалилась в крутое пике. И Тимофея за собой утащила... Да, у них был секс. И надо сказать, она ничуть об этом не жалеет. Если не считать Женьку, то с Тимом было лучше всего... Но ведь Женька лучше. И любит она его. Хотя и не ищет с ним встречи, боится обжечься. И страх этот вовсе не напрасный. Если не Фокс накажет ее за Женьку, то его Виолетта. Она еще та сука, и у нее могло хватить ума избавиться от Марьяны. Из-за Женьки. А еще и за мужа отомстить...

С Женькой вопрос уже закрыт, но Фокин снова с ней, как бы Виолетта опять собак не спустила... Не надо было отпускать Тима. И под Фокса ложиться... Но что сделано, то сделано, и теперь Марьяне оставалось надеяться на свою счастливую звезду. Но ведь такой не существует...

* * *

Красотка смотрела на него с восторгом. От страсти девочка изнывает – ее только пальцем помани, и она запрыгнет к нему в постель. Женя давно уже научился читать желания женщин по глазам.

– Ой, спасибо!

Девушка получила автограф, прижала открытку к своей груди. Но уходить не торопится. Надеется на чудо.

Женя, конечно, не волшебник, но Виола сейчас занята, и он запросто мог бы переспать с красоткой по-быстрому. Телохранителей с ним нет, в «Колоннаде» это ни к чему – возможно, никто ничего и не узнает.

– Может, по капле шампанского? – спросил он с видом великого человека, снизошедшего в своей милости до простого смертного.

– Нет, спасибо! – просияла красотка.

На каблуках повернулась к нему спиной и скрылась за поворотом. Хоть бы поцеловала на прощание.

Да, дела. Раньше

от таких цыпочек отбоя не было. К гримерке порой пробиваться приходилось: и автограф девчонки хотели взять, и чего-нибудь покруче и погорячей жаждали. А сейчас поклонницы куда-то вдруг исчезли. И концерты он дает в основном в «Колоннаде». Но люди сюда приходят не на него, а вообще...

Не зря же говорят, что популярность плохой товар – стоит дорого, хранится недолго. К тому ж еще и ядовит, если в попутчиках к славе оказывается кокаин. Эта дрянь, конечно, снимет печаль, взбодрит дух. Но ведь «кокс» вредит здоровью.

Женя вздохнул, закрыл дверь в гримерку. Никто не рвется к нему, не от кого прятаться. Обидно. Дверь нужно было закрыть на замок, но Женя уже успел привыкнуть к тому, что после выступления его никто не беспокоит. Да и не страшно, если Виола застанет его за этим занятием, и охранник ничего никому не скажет, если вдруг случайно перепутает дверь. В принципе, ничего страшного не происходит. Кокаин в богемной среде уже давно стал таким же привычным явлением, как пудра в косметичке у женщины.

Он уже собрался было втянуть порошок в ноздрю, когда дверь вдруг резко открылась. Женя дернулся, инстинктивно выдохнул ртом воздух, и беловатая пыль разметалась по столу.

– Твою мать!

В гримерку входил призрак из прошлого.

– Тим?!

Феоктистов и раньше производил впечатление крутого парня. Но сейчас он мужик – мощный, заматерелый. И еще отличный боец. Если такой ударит...

– Я тебе не помешал? – спросил тот, с насмешкой глядя на гримерный стол, обсыпанный порошком.

– Помешал. Очень помешал.

Женя усердно орудовал кредитной карточкой, собирая порошок в дорожку.

– Наркотой балуешься?

– Да нет, это стиральный порошок. Мозги хорошо простирывает.

– А они что, засорились у тебя?

– Ага, извилины закупорились.

– Потому и песен новых нет? – Тимофей беззастенчиво наступил на больную мозоль.

– Новых песен ни у кого сейчас нет, – скривился от обиды Женя. – Кризис жанра!

– Да ладно!

– А ты назови кого-нибудь, кто собирает стадионы?

– Ну, я не знаю. Мне больше шансон нравится, чем попса...

– Никто не собирает.

– И ты не собираешь.

– И я не собираю! Но меня знает вся страна! – взбеленился Женя. – А тебя кто знает?

– Знает тебя страна, знает, – Тим смотрел на него, как психотерапевт на пациента. – Успокойся, никто у тебя славу не отбирает.

– Ты чего пришел? – капризно буркнул Женя.

– На тебя посмотреть.

– Ты, говорят, в зоне был.

– Кто говорит?

Тим смотрел на него зло, но без буйства, и все равно было чувство, что сейчас он пустит в ход кулаки. А этого Женя допустить не мог.

– Виола говорила...

– А Фокс?

– Да я с ним как-то не особо общаюсь...