Прошло семь лет
Шрифт:
Вспоротое канапе, перевернутая мебель, сброшенные с полок вещи. Зрелище разоренной гостиной не оставляло сомнений: в их отсутствие здесь побывали грабители.
С бьющимся в горле сердцем Никки отправилась обследовать квартиру. Все было перевернуто вверх дном. Телевизор вырван из стены, картины сброшены на пол, ящики выпотрошены, бумаги разбросаны по всем углам.
Она невольно вздрогнула в ужасе от варварского вторжения, от надругательства над ее личным мирком.
— Что унесли? — поинтересовался Себастьян.
— Трудно сказать. Во всяком случае,
«Странно. Очень странно».
На одной устоявшей этажерке Себастьян заметил красивую шкатулку с инкрустацией.
— Что в шкатулке? Что-то ценное?
— Разумеется. Мои драгоценности.
Он открыл шкатулку. Среди колец и браслетов лежали и его подарки. Бесценные изделия от Тиффани.
— Какой грабитель настолько глуп, чтобы отказаться от лежащих на виду ноутбука и драгоценностей?
— Тихо! — перебила его Никки, приложив палец к губам.
Он замолчал, не понимая, чего она хочет, и тут услышал какой-то скрип и треск. В квартире был кто-то еще.
Махнув Себастьяну рукой, чтобы он оставался на месте, Никки стала подниматься по металлической лестнице на второй этаж. Первой по коридору была ее собственная комната.
Никого.
Следующая Джереми.
Опоздала.
Окно-гильотина, выходящее во двор, с грохотом поднялось вверх. Никки подбежала, выглянула — по пожарной лестнице торопливо спускался вниз довольно плотный мужчина. Она перекинула ногу через раму, готовясь пуститься в погоню. Себастьян удержал ее.
— Оставь его. У него наверняка револьвер.
Она послушалась и перешла из комнаты Джереми в свою. С нее грабители и начали свои поиски. Оглядывая вещи, разбросанные по полу, Никки вынуждена была с горестью признать:
— Они явились сюда не грабить, он искали какую-то конкретную вещь.
Себастьяну была интереснее комната Джереми, ею и он занялся. На первый взгляд из нее ничего не исчезло. Он машинально вернул в вертикальное положение накренившиеся колонки. Страсть к порядку доходила в нем до болезненности, до наваждения, он маниакально любил чистоту, беспорядок действовал на него угнетающе. Поднял и прислонил к стенке велосипед, выправил накренившуюся полку, которая, похоже, собиралась обвалиться. Собрал с полу и сложил колоду карт. Подобрал алюминиевый чемоданчик и, наводя в нем порядок, с удивлением обнаружил, что керамические фишки сплавлены между собой и каждая стопка — это своеобразная полая трубка. Он стал осматривать эти трубки. В них лежали маленькие пластиковые пакетики. Вытащил один из пакетиков. В нем оказался белый порошок.
«Нет, этого не может быть!»
С колотящимся сердцем Себастьян вытряхнул на постель содержимое двух керамических трубок — с десяток прозрачных пакетиков с белым порошком.
«Кокаин!»
Нет, он не мог в это поверить!
— Черт знает что такое! — растерянно проговорила Никки, подходя к постели.
Ошеломленные, они посмотрели друг на друга.
— Вот что они искали! Тут не меньше кило!
Себастьян все еще не верил своим глазам.
— Это слишком серьезно,
Никки покачала головой, слова Себастьяна не показались ей убедительными. Она надорвала пакетик и лизнула порошок. Горький островатый вкус и ощущение, что язык онемел.
— Это кокаин, Себастьян. Совершенно точно.
— Но как…
Продолжить фразу ему помешала веселая заливистая трель. Кто-то звонил в дверь.
— Сантос! — воскликнула Никки.
На лицах обоих отразился испуг и нежелание бежать к двери. Впервые за долгие годы они почувствовали себя заодно, встали горой за сына. Сердца бились в унисон: сумасшедшее сердцебиение. У обоих на лбу выступил пот, закружилась голова.
Звонок снова затрезвонил вовсю. Коп проявлял нетерпение.
Ни на какие отсрочки времени не было. Нужно было принимать решение. Мгновенно. Джереми грозила опасность. Смертельная. Если желание спрятать от полиции находку могло показаться самоубийством, то признаться, что их сын прятал у себя в комнате килограмм кокаина, означало усадить его в тюрьму на долгий срок. Поставить под удар его образование. Его будущее. Замуровать для него вход в жизнь. Обречь на тюремный ад.
— Надо… — начал Себастьян.
— Уничтожить эту гадость, — закончила Никки.
Единодушие — последний оплот в море опасности.
Уверившись, что они заодно, Себастьян собрал с кровати пакетики и бросился в ванную, где находился и унитаз, собираясь спустить их в канализацию. Никки стала ему помогать, ссыпая остатки «добычи» в раковину.
Снова раздалась заливистая трель.
— Иди открой. Я сейчас приду.
Она кивнула, пошла к лестнице и стала спускаться. Себастьян нажал на ручку бачка, хлынула вода. Но кокаин не растворялся, а пакетиков было слишком много. Они не исчезли в глубинах трубы, похоже, напротив, забили ее. Себастьян снова спустил воду, и снова без успеха. В панике он смотрел на беловатую воду, что наполнила унитаз и грозила перелиться через край.
12
— Чего ты так копаешься? — упрекнул Никки Сантос. — Я уже начал волноваться.
— Не слышала звонка, — соврала Никки.
Она отошла в сторону, пропуская его в квартиру, но он застыл на пороге, обозревая хаос в гостиной.
— Что стряслось? Какой ураган тут бушевал?
Вопрос застал ее врасплох, ответа она не приготовила. Сердце забилось быстро-быстро, на лбу выступили бисеринки пота.
— А что, собственно? Занялась уборкой и…
— Издеваешься, да? Никки, я тебя серьезно спрашиваю.
Она совсем растерялась. Конечно, глядя, что творится вокруг, трудно поверить в уборку. Даже генеральную.
— Ну! Объясни же, что случилось, — потребовал он.
Раздавшийся с лестницы раскатистый голос Себастьяна избавил ее от мучительного допроса:
— Повздорили немного. Случается, не так ли?
Сантос в недоумении обернулся, чтобы посмотреть на неожиданного гостя. Собираясь сыграть роль ревнивца, Себастьян постарался придать лицу злобное выражение.