Прошлое в настоящем
Шрифт:
Но уговорить Евсеева пойти с нами было нелегким делом.
— Послушай, Сергей, — говорил я ему, — ты молод, у тебя еще все впереди. Подумай о матери, ты у нее один. Поможешь и себе и нам.
Евсеев курил одну за другой папиросы, он то раздражался, то снова приходил в себя.
— Нет, нет, не могу я за чужие дела браться. Нет у нас такого закона. Сами ищите этого гада.
— Эх, ты, — сказал я ему, — в какие такие законы ты веришь? У тебя должны быть одни законы — законы Советской власти. Или ты не веришь
Разноречивые чувства боролись в Евсееве. Он не мог нарушить воровской закон. И в то же время понимал, что жить нужно иначе. Он долго еще сопротивлялся, но все-таки разум взял верх.
— Никому бы не помог и не поверил. Вам, Иван Васильевич, помогу: говорите, что нужно делать.
Я облегченно вздохнул, и мы пошли к Мартынову.
Мы выпустили Евсеева на свободу. Я хотя и верил ему, но все-таки боялся: а вдруг обманет?! Но этот человек выдержал экзамен. Однажды вечером кто-то резко постучал в окно моего кабинета, благо кабинет был на первом этаже.
Я вышел в сад. У окна стоял Евсеев.
— Быстрее собирайте ребят, Иван Васильевич. А то может уйти.
Мы быстро собрали оперативную группу и пошли к дому, где по расчету Евсеева должен был быть Конопатый. Его дом стоял на окраине города. Мы постарались сделать так, чтобы Конопатый не смог ускользнуть от нас.
— Давай, — сказал я Евсееву.
Евсеев постучал в дверь. Молчание. Но вот дверь открылась, и из дверей высунулся человек с пистолетом.
Коршаков сильным и ловким ударом выбил из его рук пистолет и всем телом навалился на Конопатого.
Так Сергей выполнил свое обещание, которое помогло людям избавиться еще от одного бандита.
Однажды, когда я отдыхал в санатории на берегу моря, меня кто-то окликнул.
— Сергей?! — удивленно сказал я.
— Да, он самый, Иван Васильевич.
Евсеев познакомил меня с женой и с маленьким сыном. Он приехал первый раз в жизни отдыхать по-настоящему. Теперь передо мной стоял не вор Сережка, а хороший инженер. Я был рад, что Сергей стал человеком.
ТРОЕ В САНЯХ
И снова я возвращаюсь мысленно к дням моей юности. Снова я думаю о тех бессонных ночах, о долгих поисках, о встречах с очень разными людьми. Жизнь учила нас мужеству, выдержке. Приходилось браться за трудные, порой рискованные дела. Вот о какой истории хочу рассказать.
Теперь
Это случилось зимним вечером, перед самым закрытием сельмага, что был на привокзальной площади станции Столбовая. Николай Васильевич Бочаров, заведующий, считал выручку и сортировал купюры, когда в магазин зашли двое в тяжелых полушубках. Раздался выстрел, и завмаг всей грудью навалился на прилавок.
Я приехал в магазин, когда, здесь уже была «Скорая помощь». Рана оказалась не опасной для жизни, но Бочаров потерял много крови и очень ослаб. На «Скорой помощи» его отправили в больницу.
Я сидел за прилавком и дописывал протокол, когда в магазин вошел заместитель начальника отдела уголовного розыска области Иосиф Яковлевич Коваль. Он был, как всегда, в черном кожаном пальто с поднятым воротником. По своей натуре это был волевой человек, уже давно работавший в уголовном розыске. Все его уважали и ценили.
— Ну, что? — спросил он меня. — Опять ограбление?
— Да, Иосиф Яковлевич, и к тому же вооруженное. Ранен завмаг. Преступников было двое. Взяли всю дневную выручку.
— Так-так, значит, опять совершили кражу и скрылись. Не многовато ли?
В это время с улицы послышался крик:
— Цыгане кур украли, держите их, держите.
Жена Бочарова сказала, что те двое грабителей тоже были цыгане.
— Дня три тому назад они крутились, крутились вокруг прилавка, но так ничего и не купили.
— Организовать погоню, — сказал Коваль. — Немедленно обзвонить все сельсоветы! Оповестить актив! Согласны? — спросил он.
— Согласен, — ответил я. — Только вот погоню организовать не сможем, лошадей нет. А пешком за цыганами не угонишься. Ведь пока мы ждем лошадей, из Подольска, цыгане в Курске будут.
Вместе с Сергеевым, местным участковым инспектором, мы шли, утопая по щиколотку в грязи. К ночи добрались в Молодинский сельсовет. Сторож, радушно встретив нас, пригласил к себе домой.
— Начальству наш поклон, разувайтесь, обсушитесь, в общем, располагайтесь, как дома, — сказал он. — А печку я мигом разогрею.
— Как вас зовут? — спросил я.
— Василь Семенов, — ответил он, по-старому назвав отчество вместо фамилии.
На разговор вышла из соседней комнаты жена сторожа.
— Да вы присаживайтесь, сыночки, я сейчас и самовар поставлю, и яичек сварю, вы уж простите, чем богаты. — запричитала она и засуетилась около печки.
Вскоре на столе появился медный, начищенный до блеска самовар. Мы сели за стол.
— Откуда путь держите? — обратился ко мне Василий Семенович.