Прошлое в настоящем
Шрифт:
.Все могло быть. Мог обмануть цыган, и, возможно, никакой могилы, о которой он сказал, не существовало. «Но какой смысл цыгану врать?» — думал я.
С такими мыслями приехал я на место, где был убит и захоронен цыган.
Но старик сказал правду. Приехав, мы действительно нашли запорошенный землей холмик. Как ни неприятно этим заниматься, но пришлось раскопать могилу и отправить труп в морг для экспертизы.
Жалко было старого цыгана. Ему еще раз пришлось оплакивать убитого зятя. Жаков уехал, а я еще на некоторое время задержался в небольшом
Когда я зашел в отделение милиции в Малом Ярославце, к моему удивлению, там было собрано уже много кочующих цыган, которые сидели и на лавках и на полу.
— Что слышно о Михае? — спросил я.
— Оторвался, гад. Пойдем по следу!
.В тяжелых тулупах, сидя в розвальнях, шли мы по следу преступников. Часа через два мы подъехали к небольшой деревушке. У крайнего дома остановились. Сергеев постучал в глухую калитку. Минуты три никто не выходил, потом загремели многочисленные засовы, и в открытую дверь высунула голову седая старуха.
— Что вас черти по ночам носят! Проваливайте, вчера были! — прогнусавила она и с треском захлопнула калитку.
Мы пошли к соседнему дому. Хотели было постучать в калитку, но она оказалась открытой. Мы беспрепятственно вошли в избу. За столом сидели пожилой мужчина и две женщины. Они пили чай. Мужчина вышел навстречу нам и спросил:
— Зачем пожаловали?
— По делу, папаша. Бандитов ловим, — объяснили мы ему.
— Эх, сынки, цыгане одолели, сил больше нет. Пьют, жрут и народ обманывают. Хоть жалобу в Москву пиши. — И он зло плюнул.
— Зачем же в Москву. Есть и ближе места, куда написать можно. Ты бы, папаша, рассказал нам, что цыгане творят, где они. Мы разберемся.
— Да что далеко ходить, — ответил он, — вон санки стоят, вчера вечером прикатили двое с бабой.
— Скажи нам, чей это дом, у которого цыганские сани стоят?
— Известно чей — Нарышкиной. Живет одна, изба большая, вот и держит постояльцев.
Задворками мы подошли к дому Нарышкиной. Снегу было много, вязли по пояс. Подошли к дому. В избе горела керосиновая лампа. Я заглянул в окно. За столом сидело несколько человек. Мы без шума открыли ворота надворной пристройки и через сени вошли в дом.
— Руки вверх! — скомандовал Жаков и направил пистолет на старого цыгана. Но не успел он приказать, как молодой цыган сорвал с потолка керосиновую лампу и бросил на пол. Керосин вспыхнул и наполнил ярким светом всю избу. Началась драка. Старик выхватил нож и занес его над головой Жакова. Но прогремел выстрел, и старик упал. Молодой цыган и цыганка уже лежали на полу связанными. Пуля пробила старику плечо, и он грузно сидел на скамейке, опустив голову.
— Михай, Иван и дочь? — обратился Жаков старику.
— Все правильно, — ответил тот и запустил руку в пышную бороду.
— Цыгане задержаны, — докладывал Жаков начальнику районного отдела милиции Семену
— Признались? — спросил Катальников.
— Допрашиваем, — ответил Жаков. — Пистолет и нож отобрали. Сегодня выезжаем в Подольск.
.Михай осунулся, рана дала себя знать, под глазами резко очертились мешки. Он жадно курил папиросу и исподлобья все время смотрел на Ивана. Допрос Михая начался утром. Но одного дня оказалось недостаточно, чтобы только записать все то, что лежало на совести этого цыгана.
— За что цыгана убили? — задали ему вопрос.
— Не воруй у своих, — невозмутимо ответил цыган. — Браслет и кольца украл у дочери, а у нас золото.
— Это как же получается, — спросил я, — у вас красть нельзя, а у других можно?
— Таков цыганский закон. На стороне — пожалуйста. Дед воровал, отец воровал и меня приучил.
— Надо работать и своим трудом деньги зарабатывать, а не воровать.
— Не научили работать, специальности нет. А вот воровать умею. Мы вольную жизнь любим, — продолжал Михай. — Что мне будет? — спросил цыган.
— Прежде чем гадать, что будет, нужно сначала рассказать все. А там уж суд решит по закону — на сколько напакостил, столько и получишь! — сказал я.
— За мной дел мало, — ответил он. — Год всего на свободе. Кур воровал, лошадей уводил, магазин ограбил — вот и все мои дела.
Допрос Ивана и его жены уже не представлял особого интереса. Они не стали «темнить» и все рассказали.
ГИТАРНЫЕ СТРУНЫ
Я сидел в кабинете и разбирал бумаги. Дверь отворилась, и к моему столу подошел начальник районного отдела милиции Александр Алексеевич Туманов. Он обвел глазами лежащие на столе папки с документами и своим бархатистым басом сказал:
— Собирай свои дела и быстро в машину!
Я мигом положил все в стол и уже на ходу прыгнул в открытую дверцу «газика».
Сигналя, машина быстро мчалась по Комсомольскому проспекту к переезду через Курскую железную дорогу. Туманов молчал, но я уже понял, что случилось что-то серьезное. Мы подъехали к полотну дороги, но перед самым нашим носом опустился шлагбаум с красным фонарем посредине.
— Вот всегда так, — пробурчал Туманов, — как что-нибудь серьезное, так на тебе — палки в колеса.
Через несколько минут с воем и свистом пролетел мимо нас товарный поезд, и шлагбаум медленно поднялся вверх.
— Наконец-то! А то приедем к шапочному разбору, — продолжал Туманов.
Мы подъехали к силикатному заводу, у конторы которого стояла огромная толпа. Оказывается, они пришли сегодня за зарплатой, но случилось непредвиденное.
К нам подошли директор и главбух, взволнованные и злые.