Прошлое
Шрифт:
Дальнейший ужас смешался в памяти. Ощущение «выгорающих», отдающих все силы на спасение меня родителей, внезапное ощущение подвижности — их последний дар мне, мамин крик о призыве брата, мой инстинктивный рывок с целью укрыться в самом невероятном и недоступном месте корабля…
Увы, убежать я не успела. Верпаны уже были на нашем корабле, и я выскочила прямо на них. А дальше… невероятный ужас, настолько страшный, что словно скрыт мутной пеленой беспамятства — я помню лишь свои ощущения. Мука… Ощущение боли, агонии и страданий других арианцев. И они не прекращаются.
И отвращение. Истовое отвращение
И страх… Те, кого я ощущала — они сгорали, исчезая один за одним. Я понимала, что и до меня, сжавшейся в самой глубине этой отвратительной пещеры — за спинами всех, кого верпаны перетащили к себе, дойдет очередь. Ведь и во мне есть та «особая частичка».
Нас было только четверо, когда все вокруг затряслось. Но я, в состоянии полной невменяемости от всего испытываемого, уже не способна была реагировать. Просто рухнула лицом в вонючую слизь привычной жизненной среды верпанов. Когда, спустя время, кто-то дернул и поволок за собой — не обращала внимания. Безвольно обмякла и барахталась на полу, удерживаемая чьей-то хваткой. И слышала голоса. Даже понимала: я знала язык метхов.
— Две самки есть, годные к размножению. Арианки с того корабля, на который напали верпаны, — кто-то кричал позади.
— А тут что? — и меня встряхнули за плечо, понукая открыть глаза.
— Ребенок, самка, но пока не пригодная совсем.
Даже я знала, что у этой расы отношение к женщинам было самым безобразным и унизительным. Еще неизвестно, что лучше — быстрая, хоть и мучительная, смерть в плену верпанов, или долгая и безнадежная агония страданий при «сосуществовании» с метхами. Женщины считались у них существами даже не второго сорта. Они были чем-то сравнимым по уровню восприятия с домашними животными. Все женщины, независимо от расы. Их содержали в специальных строениях, куда обязан был минимум раз в определенный срок наведываться каждый мужчина. Хватал любую годную — а беременных содержали отдельно, и, не озадачиваясь укрывающим балахоном, с неизменным отвращением оплодотворял.
Об искусственном процессе эта раса не задумывалась, им чужды были подобные взгляды. Метхи во многом были настоящими варварами, но крайне воинственными и многочисленными — плодились они стремительно. Даже в противостоянии с верпанами они брали численностью и яростью. Сил верпанов просто не хватало на всех метхов, а последние не боялись любых потерь. Один метх мог за жизнь наплодить несметное множество себе подобных. Поэтому эта раса занималась постоянным расселением по новым территориям и добычей ресурсов. Проще говоря, грабежами и нападениями. Хотя, соседствующие с ними в космосе верпаны «не позволяли» численности метхов значительно прогрессировать.
Каждая успешно оплодотворенная женщина получала бирку с указанием данных «благодетеля» на период вынашивания ребенка. Это позволяло каждому новорожденному мальчику обрести имя и род! По истечении полугода с момента рождения детей мужского пола забирали, чтобы дальше воспитывать совместно, взращивая в них воинский дух и любовь друг к другу. А их матери снова попадали в категорию «годных». Как и подросшие до репродуктивного возраста дети женского пола. Девочки рождались и всю жизнь проводили в тех специальных строениях, не
Но я была пусть и маленькой, но арианкой. Представительницей совершенно иной культуры. И подобное использование казалось мне чем-то жутким. Повезло, что возрастом я еще не «состоялась» — пара лет была в запасе. Но вряд ли это облегчит мою участь…
— Бросим ее тут? — меня швырнули вперед.
С силой ударившись лицом о пол, почувствовала резкую боль и невольно навернувшиеся на глаза слезы. Приземлилась я возле ног одного из них. Со страхом, превозмогая неприятные ощущения, приподнялась и посмотрела вверх. Рядом возвышался жуткий — огромный, испещренный шрамами, и обляпанный вонючей верпанской слизью метх. И оказалось, что он как раз смотрит на меня! Мы встретились взглядами. Безразличие в его глазах не предвещало мне чего-то хорошего, но…
— Возьму ее себе, — лениво сообщил устрашающий четырехрукий гигант.
И все, больше обо мне никто и не вспомнил. Прежде чем двинуться, метх схватил меня за плечо и толкнул, заставляя встать на ноги и идти впереди. Так мы преодолели долгий путь по их кораблю, прежде чем меня втолкнули в узкую и темную кабинку.
— Твое место! — прозвучал первый приказ мужчины, ставшего мне хозяином.
Страха уже не было. Только усталость и отчаяние. Но была и надежда — теперь у меня появилась возможность позвать Дарга
Так и началось мое унылое и жалкое существование. Унылое, мне редко удавалось видеть что-то, кроме своего темного угла, а жалкое… обращались со мной соответственно принятым у метхов обычаям.
— Кирен (я быстро уяснила, что это было имя моего хозяина), ты намерен обзавестись сыном раньше, чем объединишься со мной? — каждый раз, даже мимолетно замечая меня, раздраженно шипел Гринод.
Этот симпатичный по меркам этой расы мужчина прямо таки неотступно следовал за моим хозяином.
— И в мыслях нет, — каждый раз отмахивался он от подозрения. — Да и она совсем мала. Не осилит.
При этом в мою сторону он ни разу и не взглянул за это время. Относился как к части интерьера своего жилого пространства. Швырял не глядя, приказывал, не сомневаясь, что я услышу и исполню. И за это я была благодарна! Надеясь, что в таком режиме смогу дождаться брата — призывы к нему я посылала постоянно. Насколько хватало сил и умения.
— Но она находится близко к тебе постоянно. В то время как меня ты не подпускаешь! — упорствовал Гринод, заводя свою извечную песню о намерении перебраться на постоянное место жительства на территорию капитана. А именно им был мой хозяин. Капитаном корабля и этого сборища бандитов.
Сколько раз, притаившись в каком-нибудь укрытии, я слышала эти разговоры. И хотя Кирен не делился со мной своими мыслями, но меня не покидало ощущение, что его раздражают эти нескончаемые придирки. Я подозревала, что будь Гринод менее навязчив, давно бы уже сменил общий сектор, где обитали члены команды, на более удобное личное жилое пространство капитана. Но ему ума осознать это не хватало. Поэтому он продолжал настойчиво преследовать Кирена своим вниманием, не упуская случая обнять, интимно коснуться или поцеловать. Из резких окриков хозяина я поняла, что так же он вел себя и публично.