Проснись, Михель!
Шрифт:
– И за нас с тобой, – отпив маленький глоток, добавила Эрика.
Поставив бокалы на стол, Кристоф стоял рядом с ней, и его взгляд скользил по её губам. В какой-то миг его руки обвили Эрику, притянули ближе, а его губы с неожиданной страстью коснулись её губ, пробудив в ней не менее сильный отклик. Возбуждение нарастало. Эрика вся дрожала, ей никогда не приходилось испытывать ничего подобного. Он дарил ей горячие поцелуи в шею и губы. Устоять было невозможно. Сгорая в этом огне, она неистово отвечала тем же, запустив пальцы в его волосы.
Но что-то всё же заставило её
– Кристоф, не нужно слишком увлекаться.
– Почему?
– Потому что я боюсь того, что делает со мной мой собственный организм. А мы с тобой пока ещё друзья, а не муж и жена.
Она взяла со стола журнал и взялась листать страницы, как будто только это и интересовало её в данный момент.
Коснувшись её рукой, Кристоф напомнил ей о своём присутствии.
– Эрика, а ты можешь сделать с меня зарисовку?
– Я бы с удовольствием нарисовала твой портрет, но у меня нет с собой альбома…
– Это поправимо. Автоматический карандаш и бумага для офисной техники подойдут?
– Сойдёт и это… Ведь я рисую не для выставки.
Усадив его в кресло, Эрика вернулась к столу, склонилась над бумагой и несколько минут работала как одержимая. Потом вдруг остановилась, взяла в руки листок и подошла к Кристофу.
– Да, – улыбнулся он, глядя на свой портрет. – Сразу видно, что ты художник, а не цветочница.
– Открою, Кристоф, тебе одну маленькую тайну: продажа цветов – наш семейный бизнес. Иногда и мне приходится стоять за прилавком, когда в этом возникает необходимость. Интересы семьи – превыше всего. Кстати, сегодня вечером мне обязательно нужно быть дома, чтобы закончить последнюю картину, а завтра занести её в галерею. В одной из галерей города я получила приглашение на открытие своей выставки. Извини, сегодня пойти в ресторан не получится. Может быть, в другой раз…
Эрика помнила о том, что они договаривались с Кристофом, помимо всего прочего, ещё и вместе поужинать, но от радости, связанной с их встречей, она просто забыла предупредить его, что её время ограничено.
– Понимаю, – сказал он, вставая с кресла. – Художник не может бездельничать. Он должен работать. В этом мы с тобой сходимся. Я столько времени провожу за рабочим столом, что мне совершенно некогда заняться своей личной жизнью. А она всё идёт и идёт…
– Ну и пусть… – Эрика обняла Кристофа за плечи и поцеловала его. – Я тебя обожаю. До встречи с тобой я не знала, что можно любить так сильно. Ты даже не представляешь, сколько счастья принёс в мою жизнь. Кстати, как ты откроешься своим родителям? Думаешь, они будут рады…
– Ты им понравишься, и не сомневайся. Хотя какая разница? Не им ведь жениться на тебе. Мне уже тридцать лет, и я сам могу распоряжаться своей судьбой.
Кристоф улыбнулся, со скрипом выдвинул ящик стола, достал бархатную красную коробочку и открыл её.
– Насколько я поняла, ты хочешь сделать мне предложение, – улыбнулась Эрика.
Кристоф поцеловал её, а потом надел кольцо на палец девушки и спросил:
– Ты выйдешь за меня?
– Да! Да! Тысячу раз да!
–
– Давай.
И, расположившись рядышком, Кристоф обнял Эрику, и они долго сидели обнявшись, рассказывая друг другу о своей жизни, шутили, смеялись…
Часы пробили в очередной раз, Эрика вздрогнула. Пора!
– Извини, Кристоф, но меня ждёт картина. Давай поужинаем как-нибудь в другой раз.
– Завтра вечером у тебя будет время?
– Да. Завтра вечером я буду свободна.
– Ну, вот и славно. Я выберу такой ресторан, чтобы ты смогла расслабиться после напряжённой работы и получить от встречи настоящее удовольствие.
Эрика одобрительно кивнула, поднялась с дивана и жестом указала на дверь, намекая: мне, мол, пора. Когда они вышли, сказала:
– Я доберусь на такси. Отдыхай. Ты сегодня выпил.
– А машина?..
Эрика рассмеялась:
– Когда я по тебе соскучусь, ты ко мне на ней приедешь…
Через пару минут к дому подъехало такси, Эрика чмокнула Кристофа и уехала. А он подождал, пока такси скроется за поворотом, потом уселся на скамейку и задумался. Было тоскливое настроение, мысли путались. Но тут он представил себе, что женился на Эрике, живут с ней душа в душу, она пишет картины, он – книги, и его глаза потеплели. Ему вдруг захотелось сесть в машину и мчаться вслед за ней. Но после недолгих раздумий Кристоф пришёл к выводу, что это дурацкая идея. Эрика никуда не денется. Так что пусть разберётся с делами, чтобы потом не думать ни о чём, кроме счастливых мгновений, которые они проведут вместе…
Чуть слышно закапал дождь, потом пошёл сильнее, капли били ему в лицо, как горох; барабанили по крышам зданий, по оконным стёклам. Он встал со скамейки и пошёл домой.
…..
Когда Кристоф поднялся на второй этаж, дверь соседней квартиры отворилась, вышел Генрих Шнайдер. Увидев Кристофа, он поджал губы и слегка нахмурил лоб. На нём как будто написано было, что он хотел ему что-то сообщить. Но больше всего Кристофа удивило то, что он был в лёгком опьянении.
– Как хорошо, что мы с тобой встретились, Кристоф, – Генрих Шнайдер чуть-чуть помолчал, затем улыбнулся и дружески сжал руку его. – Вообще-то я как раз тебя дожидался. Хочу пригласить в ресторан. Заодно и побеседуем. Ну что, идём?
– К сожалению, мне некогда, – ответил отказом Кристоф в предчувствии, что полупьяный сосед наговорит разных вещей, о чём сам же потом и пожалеет. – Мне ещё столько, столько нужно работать! Поэтому я сейчас с вами попрощаюсь…
– О нет, нет! – прервал Генрих Шнайдер его, – ты этого не сделаешь. Ни слова о прощании, Кристоф! Ты идёшь со мной в ресторан.
Кристоф молчал, ища выход из тупика… Сосед стоял рядом и давил его просительным взглядом. Решение, конечно, возможно, но для этого Генрих Шнайдер должен захотеть пойти ему навстречу. А тот даже не признавал, что необходим компромисс. Он настаивал. И настоял, услышав тихое «хорошо, будь по-вашему». Генрих Шнайдер тут же дружески похлопал Кристофа по плечу и сказал: