Проснитесь, сэр!
Шрифт:
Гораздо чаще фетишем служат руки. Следующий случай нельзя назвать собственно патологическим, скорее, переходным.
История болезни 89. В. из семьи, склонной к психопатии, весьма чувственный, душевно здоровый…
Я показал примечательный пассаж Дживсу. Мы сидели одни за столом в очень славной Публичной библиотеке Саратоги.
– Что скажете? – спросил я.
– Сочувственное описание человека, отягощенного проблемой, сэр.
– А стихи! Блистательно, правда?
– Да, сэр.
– Сама проза великолепна!
– Очень хорошо написано,
– Конечно, это перевод… Тем не менее, боже мой, как мне нравится. Неудивительно, что это извращение отпечаталось в моей душе, и теперь я от него страдаю… Но не так тяжело, как тот парень. Я имею в виду, тело Авы меня целиком привлекает. И как только я ее узнаю, личность тоже понравится. По крайней мере, надеюсь. Поэтому я не так безнадежен, как X., правда, Дживс?
– Да, сэр. Не верю, будто вы больны также сильно, как человек, описанный в этой истории.
– По-моему, с моим фетишем можно жить, знаете, когда он не овладевает всей твоей жизнью, в том числе сексуальной, и от тебя не требуется участвовать в группах поддержки, ходить на собрания, голосовать за определенных политиков… Любители носить одежду противоположного пола, садисты и мазохисты, мужчины, любящие мальчиков, и прочие – сексуальные эквиваленты Национальной стрелковой ассоциации… По-моему, ножные фетишисты не столь образцово организованы. С другой стороны, они могут удовлетворять желания, просто выйдя на пляж. А у остальных всевозможные конференции, бюллетени новостей, официальные денежные взносы, дорогостоящее оборудование, пошлины, сборы… Думаю, иметь серьезный фетиш очень утомительно. Я хочу сказать, посмотрите на дядю Ирвина. Национальная стрелковая ассоциация полностью запудрила ему мозги. У меня же легкий случай носового фетишизма, ради которого мне не придется коренным образом менять образ жизни.
– Готов согласиться, сэр.
– Поэтому теперь я меньше переживаю из-за проблемы с носом, но испытываю необходимость отчасти изменить свою жизнь. Слава богу, не сильно страдаю похмельем, однако должен покончить с выпивкой. Фактически это дело выпадает из рук. Сначала сломанный нос, потом затмение. Если подумать, из памяти выпал даже тот вечер, когда я получил по носу. Просто ненормально. Надо это признать и отвергнуть спиртное. Больше никаких пустых обещаний завязать. Я не вязальщик, я алкоголик!
– Абсолютно согласен, сэр.
– Обращусь в АА, куда-нибудь еще. Может, схожу на собрание здесь, в Саратоге. Упустил нечто критически важное на нескольких собраниях в ГУЛАГе Монтесонти, а потом в Монклере. По вопросу о том, как удержаться от первой рюмки. Вам что-нибудь об этом известно, Дживс? Вы спасли бы меня от визита к АА.
– К сожалению, ничего не могу сказать, сэр. По-моему, было б полезно связаться по телефону с АА. Я считаю их методы воздержания от алкоголя весьма эффективными.
– Хорошо, позвоню. Номер, наверно, есть в справочнике. Очень хитро с их стороны назваться аббревиатурой АА. Интересно, стоит ли она раньше тех, что состоят из трех А? Интересно, какие у них были соображения? Выгодное расположение в телефонном справочнике?
– Неправдоподобно, но возможно, сэр.
– Или два А идут после трех?
– Загляну в телефонную книгу,
– Не трудитесь. Потом посмотрю. Знаете, хорошо, что, попав в пьяном виде в аварию, можно отыскать в справочнике AAA [60] и АА, убив одним выстрелом двух зайцев. Им надо бы называться АА-Двойное А. Более броско… С другой стороны, это может навести на мысль о заказе двойной порции, что только повредило бы.
60
Аббревиатура AAA среди прочего обозначает Американскую автомобильную ассоциацию.
– Да, сэр.
Еще не было десяти, поэтому я провел следующие два приятных часа за чтением «Психопатии», хотя и старался покрепче прижать ее к столу обложкой, что оказалось не так-то легко – обложка бумажная, книга довольно толстая, – но мне не хотелось, чтоб кто-нибудь из пожилых жителей Саратоги или впечатлительный подросток увидел аннотацию: «Новейшее, самое полное переводное издание классического труда о половых извращениях». Люди получили бы ошибочное представление о том, чем я занимаюсь в библиотеке утром в пятницу. К тому же разбитое лицо обязательно возбудило бы определенные подозрения, которые, возможно, частично смягчили бы пиджак с галстуком, превращавшие меня в заслуживающего доверия человека, каковым я и был или, по крайней мере, надеялся быть.
Пока я читал, Дживс затерялся среди стеллажей, возможно, грыз книги о флоре и фауне в районе Саратоги или что-нибудь столь же здоровое и полезное. Тем временем я за чтением Крафт-Эбинга испытывал прустовские переживания. Вновь перечитывая истории болезни, перенесся в родительский дом, в мальчишеские ночи, когда при свете фонарика под одеялом впитывал прекрасные рассказы из «Половой психопатии». Странные желания и поступки пациентов Крафт-Эбинга восторженно волновали меня в подростковом возрасте, но также всегда восхищало блистательное, убедительное и сочувственное объяснение их жизни.
Теперь я увидел определенную параллель между чтением историй болезней и тем, что этому предшествовало – моим ребяческим обожанием бейсбольных карточек. По статистике на обороте карточки можно было судить, велик игрок, никчемен или так себе, середнячок; обладал ли он потенциалом, но немножечко не дотянул и навсегда в себе разочаровался; расцвел ли слишком поздно и способен жить сам по себе, когда прошло время игр; подарила ли капризная судьба один удачный год, который никогда больше не повторялся, или победные результаты накапливались горой, приведя, может быть, к Залу Славы…
Траектория жизни и карьеры игрока прочерчена год за годом, точно так, как Крафт-Эбинг пытался показать в своей книге, что происходит с людьми в течение жизни, с течением времени. В обоих случаях меня привлекал понятный рассказ о человеческом существовании, и я с юных лет, как каждый человек, старался осмыслить собственную историю, свою жизнь, должно быть подсознательно желая увидеть ее объяснение на обороте бейсбольной карточки – детская мечта – или в истории болезни – потенциальная взрослая реальность.