Проснуться драконом
Шрифт:
Что ж, у него есть возможность с пользой провести все то время, что Кэт улаживает свои дела. А затем, дождавшись ее возвращения, сравнить полученные сведения. Велико ли будет совпадение?
В форте было много драконов, это сразу бросалось в глаза, но не так, как в столице, когда во время некоторых приемов по залу могли беспрепятственно бродить десятки разноцветных фамильяров. Здесь, в отличие от дворца, один молодняк, лишь два крупных взрослых дракона устроились в сторонке, лениво, вполглаза приглядывая за малышней.
– Советник. – Ему навстречу вышел высокий
– Командор. – Регди чуть склонил голову в знак уважения, мимоходом отметив, что звание командира егерей больше подошло бы главе какого-нибудь ордена. – Вы оказываете мне честь личной встречей.
Командор коротко качнул подбородком, отметая разом все лишние любезности.
– Прошу. – Он сделал приглашающий жест и бросил странный взгляд советнику за спину.
Ингельд подавил недостойное желание тут же обернуться. Он прекрасно знал, что за спиной никого, кроме телохранителей, быть не может. Даже остальные охранники чуть отстали.
Далее все двигалось по привычному сценарию, советника пригласили на обед. Впрочем, командор сразу отошел от традиционной встречи, приведя высокопоставленного гостя не в обеденный зал, а в общую столовую. Однако здесь присутствовала некоторая уютность, вроде занавесок на окнах, вышитых скатертей и улыбчивых официанток, за счет которых удалось избежать безликого казарменного вида, в остальном – обычная столовая, большая и шумная.
Ингельд мысленно усмехнулся: ему явно ненавязчиво дают понять, чтобы не мнил себя слишком важной персоной, ради которой будут менять устоявшиеся правила. Ну что ж, в казарменных столовых ему обедать еще не доводилось, никто не догадался проявить гостеприимство столь оригинальным образом, это будет даже любопытно.
На них смотрели. Кто сидел за ближайшими столами, старались делать это как можно незаметней, и вполне успешно, их внимание не казалось особенно назойливым. Но те, кто находился дальше, проявляли любопытство более открыто.
Инга, которая после давешней попытки отравления теперь уже не задумываясь, привычно проверила всю пищу на наличие яда, тоже с интересом осматривалась. Егерский форт сочетал в себе, казалось бы, несовместимые вещи: казарменную безликую строгость и почти домашний уют. Во всем этом ярко прослеживалась женская рука, мужчинам вряд ли пришло бы в голову обустраивать свой быт таким образом, вышивать скатерти, ставить букеты с цветами на столы. Об этом заботились их жены и дочери, вероятно, даже вопреки желаниям мужчин. Девушке были хорошо знакомы этакие вояки, фанатично поддерживающие раз и навсегда установленный порядок и не одобряющие любые «излишества», отец в своих методах воспитания придерживался мнения, что будущий боевой маг, даже если это девушка, обязан воспитываться в определенной среде. Она выросла среди таких и с тех пор приобрела стойкую неприязнь к казарменным порядкам и дисциплине.
– Почему они на нас смотрят? – тихо спросила Инга, краем уха слушая, как советник общается с командором.
Бьёрн,
– Здесь очень редко бывают чужие люди, кроме чиновников, служащих в питомниках. Но и они, как правило, одни и те же, эти люди годами не видят новых лиц.
Инга заметила, как советник чуть скосил на них взгляд, явно услышал и принял к сведению. Командор, как оказалось, тоже расслышал, слух у него был прекрасный.
– Ваш телохранитель прав, милорд, мы редко когда пускаем сюда чужих. Но это говорит о том, что он хорошо осведомлен о наших порядках. Почему вы так старательно прячете лицо, молодой человек, не желаете быть узнанным?
Бьёрн неохотно оторвал взгляд от собственной тарелки.
– Вряд ли вы меня помните.
– Ну отчего же. – Голос командора был все по-прежнему сух, казалось, его самообладание ничто не способно поколебать. – Я вас помню, вам было восемь лет, когда ваши родители погибли под обвалом. Вы тогда, если не ошибаюсь, гостили у родственников матери в столице, там и остались.
– Поразительно, какая у вас великолепная память, – удивился Ингельд.
– Вовсе нет, – возразил командор. – Просто это был первый за последние несколько лет случай, когда сын егеря не только не пошел по стопам отца, но и вовсе был увезен из Заповедника. Поэтому молодой человек мне хорошо запомнился, трудно не узнать такого рыжего.
Бьёрн лишь равнодушно пожал плечами. Пусть ему было совсем мало лет, когда пришлось покинуть форт и Заповедник, но кое-какие местные традиции он все еще помнил хорошо. Именно поэтому желал как можно дольше остаться неузнанным, понимая, что в противном случае неизбежно начнутся сетования по поводу попрания традиций. Кто же знал, что у командора окажется такая хорошая память?
– Я надеюсь, вы выделите нам провожатого, чтобы показать здесь все? – в конце обеда обратился Ингельд к командору. – Не сочтите за обиду, я охотно верю, что не найду здесь никаких нарушений, репутация егерей говорит сама за себя. Однако его величество поручил мне эту работу, и я хотел бы сделать ее как можно лучше.
– Разумеется, я понимаю, что такое долг. Вам будет предоставлен провожатый и все необходимое. Однако в глубь Заповедника вас не пустят, несмотря на все полномочия.
– И отчего столь строгие ограничения? – удивился советник, он-то, естественно, знал почему, но хотелось послушать, что ответит командор.
– Драконов нервируют чужаки, – не моргнув глазом невозмутимо ответил командор. – К тому же сейчас вам там совершенно нечего делать. Зимой у нас вся жизнь замирает, драконы прячутся в своих пещерах, их почти невозможно увидеть снаружи. Даже браконьеры в холода нас почти не беспокоят.