Проснувшийся Демон
Шрифт:
– Что значит "взорвется"?
– Коваль уже не знал, чему верить. За три года он привык, что никакого волшебства, в смысле черной магии или говорящих котов, не существует, а нынче его снова погружали в трясину сверхъестественного.
– Взорвется - это не означает, что погибнет.
– Голос Исмаила был печален, а глаза засасывали, как ледяные бездонные омуты.
– Земля сметет всех нас, и ей будет всё равно, что шесть поколений Хранителей отдали жизнь во имя спасения равновесия… Ты слышал о Хранителях памяти?
– Мама Рита, мир дням ее, говорила, что мне незачем с ними встречаться.
– Она права!
– кивнул Исмаил.
– Эти люди плохо выносят общество. Мой младший брат
– Так это ему донес Рубенс о моем появлении в музее?
– Да. Кристиан не ищет общения, но к нему ездил и Миша Рубенс, и другие питерские папы, кто хотел увидеть будущее. Но будущее предсказать не так уж сложно, потому что перед нами всегда лишь его малая часть. Время похоже на старую сосну. Далеко вверх тянется голый ствол прошлого, затем идет тонкий срез настоящего, который тут же сменяется кроной. И каждая веточка на кроне, каждая иголка - это один из путей, который ты выберешь. И Кристиан может разглядеть лишь одну из тысяч иголок…
– Это называется многовариантностью…
– Пусть так. Я не знаю умных слов. Я познакомлю тебя с Кристианом, но не ради будущего. Он покажет тебе прошлое, для него это легко. Не то прошлое, которое тебе знакомо. И не то прошлое, о котором ты читал в книгах. Он покажет тебе такое давнее прошлое, о котором не слышал ни один книжник до Большой смерти. То, что было пять миллионов лет назад. И то, что было двадцать миллионов лет назад. И шестьдесят миллионов лет назад.
– И что я должен увидеть? Процесс размножения мастодонтов? Или любовные игры диплодоков?
Исмаил укоризненно покачал головой:
– Я не знаю, кто такие диплодоки. Ты увидишь разумных, Проснувшийся.
– Твой младший брат ошибается. Миллион лет назад на планете не существовало людей.
– А разве я говорил о людях?
– Уж не хочешь ли ты сказать, что?..
– Кристиан не видит все ветки будущего, но прошлое понятно ему, как ствол сосны. Трижды на Земле появлялись разумные, и трижды они нарушали равновесие, раскачивали живую природу до предела… И всякий раз на планете начинался хоровод Слабых меток. Как гнойная сыпь, что предшествует распаду тела. Как таежные клещи, что вгрызаются под кожу и делают там норы, а затем одним ударом яда отнимают у человека жизнь. Планета терпит разумных, пока они не нарушают равновесия… - Исмаил вытер пот со лба. Коваль чувствовал, что еще немного, и он потеряет сознание. Это не было гипнозом, но от Качальщика исходила такая энергия, что спина покрылась мурашками и покалывало в подушечках пальцев.
– Когда Слабых меток становится так много, уже не нужно ждать, пока соберется узловой треугольник. Взмах серпа, раздавленный под сапогом жук, пролитая в реку бутылка нефти - всё что угодно!! Трижды планета рожала разумных, и трижды они несли угрозу самой жизни. И планета сметала их, как ты сметаешь с одеяла насекомых, прежде чем положить туда своего сына!
Затем пришли люди. Ты много нам рассказывал, Клинок, о том, сколько атомных станций вы построили. О том, сколько рек вы перегородили плотинами. Сколько леса вы вырубили, чтобы печатать книги. Сколько нефти вы взяли из почвы, и сколько миллионов моторов превращали эту нефть в смертельный дым. А теперь я спрошу тебя. Ты до сих пор уверен, что болезнь СПИД поразила человека случайно?
– Ну… Находились соборники, которые кричали, что это небесная кара, Божий промысел…
– Если бы на небе жил Бог, - отмахнулся Исмаил, - мой брат сказал бы мне об этом первому… Теперь послушай Прохора, он скажет тебе главное.
– Считая от года Большой смерти, никогда не плодилось столько Слабых меток… - Прохор Второй немного гнусавил: один из "экспериментальных"
– Мы следим за теми, что бродят вблизи древних заводов или там, где под землей спят огненные грибы. Мы расплавили тысячи поселков, и там, где мы прошли, звон прекращался, и наступало равновесие. Теперь метки уходят на запад, они стягиваются вокруг Москвы, потому что Земля чувствует здесь наибольшую угрозу. Пока еще, после Череповца и двух военных баз за Уралом, ни разу не складывался звенящий узел такой силы, как нашел дед Исмаила, но это может случиться в любой момент. Равновесие пока что держится. Как только папа Иван или кто-нибудь из его врагов, неважно кто, доберется до древнего оружия, миру наступит конец. В столице и вокруг нее слишком много опасного…
– Погоди, Прохор!
– Коваль плеснул себе в лицо колодезной воды, сразу стало лучше, мысли потекли ровнее.
– Если я верно понял, Москву надо расплавить, чтобы выжил род людской? Но это же абсурд! Есть ведь и другие города!
– Петербург не так опасен.
– Прохор достал из золы картофелину.
– Сегодня там нет человека, который собирается отравить целый город.
– Господи! Да о ком это ты?!
– О президенте Иване… - Артур чуть не подпрыгнул. Вместо Прохора ответил настоятель. Дышал он через силу, но температура, по-видимому, спала, снадобья Хранителей сделали свое дело.
– Папа Иван собирается отравить воду в Волге, чтобы вынудить Ярославль платить налог.
33. Новый друг лучше старых трех
– Да это же черт знает что!
– подскочил Артур.
– Волга, она же длинная, так и до самой Москвы дойдет!
– Не дойдет… - Карин слабо подвигал пальцами.
– Колдуны сказали, что яд разлагается быстро, у них есть книги…
– Уж не ты ли, гад, сам и предложил?
– вкрадчиво осведомился Коваль.
– А теперь решил под святого закосить?
– Не он!
– отозвался Бердер.
– Он предлагал копить силы и выступить против Ярославля большой армией на следующий год. Но в голове у нашего соборника есть задумки и похуже. Я прав, насекомое? Это место, к западу от Москвы, называется Красногорск-3. Скрытый въезд под землю, большие ворота. За воротами другие. Там стоят моторы, не меньше тридцати. Все они исправны. И на моторах уложены ракеты. Отдельно, ниже этажом, хранятся детали к этим ракетам. Без деталей они не могут взрываться. Моторы можно запустить, а ракеты нельзя, потому что ими управляло… м-м-м… стеклянный сосуд с нержавейными металлами внутри…
– Компьютер!
– подсказал Коваль.
– Там и золото, и платина…
– Эти ком… пьютеры они оживить не могут. Но люди Карина забрали с собой одну ракету и дали инженерам. Инженеры сказали, что ракету можно оживить, хотя это опасно, но внутри нее есть еще один… ко… эта самая штука, и непонятно, как ракету направить.
– Без гироскопов она начнет метаться, как заяц в капкане!
– успокоил Артур.
– Но скорее всего никуда без программы не улетит, взорвется на старте.
– А это неважно, где она взорвется!
– сказал Бердер.
– Даже если ракета не породит огненный гриб, может возникнуть та самая Слабая метка…
У Карина задергалась щека. Телепатия Качальщиков повергала его в панический ужас. Артур вспомнил, как Исмаил в день знакомства довел его до белого каления угадыванием мыслей. Он обернулся к Бердеру:
– Если вы… начнете расплавлять Москву, погибнет уйма народу!
– Я говорил тебе три года назад и сейчас повторю. По тем Слабым меткам, что бродят вокруг Москвы, нам быстро не собрать узлы. Нас слишком мало, а город огромен. Есть метки в самой Москве, в центре. Если качнуть оттуда, распад пойдет тихо…