Просо судьбы
Шрифт:
Тьяри, потрясая мечом, на всём скаку приблизился к чуть отдалившимся загонщицам. Сам собой из глотки вырвался воинственный клич, который, на самом деле, был не совсем к месту, но, тем не менее, весьма громогласен и устрашающ. К тому же привлекал внимание.
Как тут же выяснилось, на приближение нового действующего лица первым успел отреагировать раздражённый и напуганный зверь — видно, посчитал, что трое мучителей — это чересчур, и, воспользовавшись невольной заминкой тоже таки отвлёкшихся на рыцаря девушек, прыгнул вдоль стены, зацепив походя не смертельно, но неприятно лошадь Деметры. И длинными скачками помчался по улице.
Воительницы, наградив мужчину злыми, раздосадованными взглядами, развернули коней и помчались
Тьяри, ощутивший мгновенный укол обиды — он же хотел как лучше! — не сразу дёрнул поводья, чтобы двинуться за вредными амазонками. За это время его обогнали двое. И если внимание маркиза было сосредоточено на том, что впереди — он громко требовал остановиться непослушных воительниц, то Лидия наградила незадачливого рыцаря таким взглядом, которым не каждую лягушку удостоишь. Понурившись, он, тем не менее, ударил шпорами и поспешил за той, ради которой был готов на всё. И при этом, при виде неё чувствовал и вёл себя, как глупец.
Улица продолжала уходить вправо, Тьяри показалось, что он даже узнаёт местность, и вроде впереди должна была показаться очередная площадь, которыми, в принципе, изобиловал Агробар. Виднеющиеся вырастающие шпили церкви как раз подтверждали это предположение. Мелькающее пятно убегающего ягира, периодически возникающее на фоне несущихся всадников, потихоньку будто стало приближаться. Но вдруг зверь куда-то исчез. При этом преследовавшие воительницы, ещё чуть проскакав, отчего-то резко натянули поводья, будто перед ними появилось какое-то препятствие. Удар сердца спустя к ним присоединились принцесса с маркизом. И тоже замерли на краткий миг, после чего РоПеруши, наклонившись, схватил поводья коня застывшей Лидии и стал разворачиваться.
Приблизившийся РоАйруци увидел бледное лицо, застывшие, раскрытые, словно плошки, глаза, алые губы, шепчущие что-то. Встревоженный, он прислушался.
— …О, Единый, спаси нас…
И только потом он увидел и оценил то, что так впечатлило наследную принцессу.
Худук сидел во дворе постоялого двора на пне и грелся на солнышке. У него было весьма благодушное настроение и на то было несколько причин.
Во-первых, плотный обед — праздник пуза и вкусовых ощущений. Скажи кому из сородичей, так, пожалуй, и засмеют. Вот что значит связаться со «светлыми» и человеком! Ничего, на такие «недостатки» в общении с «иными» гоблин был вполне согласен. Умение вкусно пожрать — приятное дополнение в жизни.
Стоит заметить, что даже путешествуя автономно, вдали от стационарных точек питания, на еду тоже было грех жаловаться — гном и Ройчи при возможности готовили так, что пальчики можно было сгрызть. Даже он сам очень заинтересовался искусством преображения порой не очень приятных на вид компонентов в нечто весьма достойное пристального внимания.
Опять же, солнце, которое последнее время совсем не баловало теплолюбивого «тёмного» (и то сказать, Закатные горы, откуда и был родом Худук — тоже не очень жаркая местность; может это возрастное?), сейчас приятно ласкало дублёную кожу гоблина.
И потом, во дворе было такое благостное затишье, что даже птички осмелели и радовали тонкий слух «тёмного» заковыристыми руладами. Бестронная принцесса с самого утра устроила переполох, собрала всех своих ближних, имеющих оружие, в том числе напыщенных дворян (хуже, чем высорождённые!) и драконовых наёмников, оставив лишь — насколько он знал — сестру и кардинала (хотя по глубокому мнению гоблина, этот старичок был самым опасным из окружения Лидии). После чего они спешно убыли то ли на какую-то казнь, то ли по иной причине — суетливые людишки порой своими нелогичными действиями ставили его в тупик. Хорошо хоть Ройчи не поддался на уговоры и отшил назойливую человеческую самочку.
Они ещё вчера
Тут двоякое ощущение. С одной стороны он рад был больше не видеть волосатой свинячьей рожи Лири, тем более, после не очень приятного разговора с Ройчи он обещал ничего, гм, не предпринимать против, так сказать, товарищей по цеху и баррикадам… А его он действительно не хотел злить и дразнить. Но с другой-то… месть — это святое. Это такое сладостное блюдо, которое не заменит никакая самая расчудесная еда… и даже не всякое чувство может с этим поспорить…
Кстати, а где Рохля? Худук чуть шевельнулся — но так, рефлекторно, ибо вставать и искать воспитанника, было абсолютно лень. Да и о чём беспокоиться? Наверняка тролль там же, где и остальные — на заднем дворе дурью маются: разминается, тренируется, приводит в негодность одежду, ставит синяки и тупит оружие… Ройчи никогда не упускал возможности поиздеваться таким образом над собой. И над товарищами.
Вот же неугомонные! Время и обстоятельства говорят: поешь да поспи — для настоящего мужчины более лакомых занятий и не придумаешь. Ну, разве что потискать какую-нибудь симпатичную самочку… Худук горестно вздохнул: в ближайшее время это ему точно не светит — агробарские земли не очень благоприятны для его сородичей, и если где-то и живут семьи гоблинов, то прячутся так, что чтобы их отыскать, нужно потратить столько времени и сил, что… Проще на солнышке посидеть и помечтать.
Гоблин услышал у ворот грозный окрик часового и торопливый ответ кого-то подошедшего, голос которого показался смутно знакомым. Худук хмыкнул: несмотря на то, что принцесса со свитой ускакала, старина Гарч, хозяин этой местности, не собирался отменять режим повышенной бдительности, и всем, не имеющим счастья быть приобщённым к тайне агробарского двора, то есть тем, кто не знал, кто такие на самом деле Лидия и Руфия, вход на территорию безымянного постоялого двора был заказан. Вот и ещё одна выгода: никто не путается под ногами, не тревожит назойливым вниманием — даже взгляды из-за угла и из щелей могут достать — для местного населения «тёмные» в общем и гоблин в том числе — ещё та страшная экзотика. Особенно для детей, чьи любопытные глазёнки так и поблёскивали отовсюду.
С тех пор, как были спроважены пришельцы с Архипелага, а ряды защитников Ремесленного квартала усилились жителями ближайших районов и уцелевшими группками верных королю солдат, их компанию стали игнорировать и… не включать в график дежурств. Да, пожалуйста! Он, Худук, весьма расстроен этим обстоятельством, и если б не лень, обязательно станцевал по этому поводу.
Хлопнула калитка сбоку от внушительных ворот, и к крыльцу огромного дома, включавшего в себя трапезную и несколько этажей комнат для постояльцев, не блещущих особым комфортом, но вполне приемлемых для той специфической публики, на которую, собственно, и было рассчитано заведение (наверняка особам королевских кровей и прочих, привыкших к роскоши, здесь не совсем комфортно), проскрипели шаги.