Проспать Судный день
Шрифт:
— Я знаю, как пробраться туда. А еще он мне верит.
Да, я спасал себя, предавая лучшего друга.
Признаюсь, у меня были в жизни моменты гордости собой, но не этот.
ГЛАВА 36
БОББИ СНОВА ВЫИГРЫВАЕТ
Для меня произошло совсем мало, или вовсе ничего, когда меня отправили на Землю, хотя пятеро эфоров наверняка некоторое время обсуждали детали этого. Я же в следующий момент просто оказался на главной площадке Музея техники, там, где Мул передал меня в руки оперативников «ООУ», рядом с той самой скамейкой
Еще более безумным было то, что когда я прошел через стоянку, то обнаружил мою машину-такси там же, где и оставил, желтую и блестящую после недавнего дождя, будто свежий банан. Вряд ли кто-то решил бы обо мне позаботиться и перенести поближе к машине. Почему вообще она еще здесь стоит, вместо того, чтобы быть разобранной на части в каком-нибудь небесном штрафном гараже в поисках улик?
После всего, что я пережил, я слишком сильно нервничал, садясь в машину и заводя двигатель, словно один из сицилийских судей, ведущих процессы против мафии. Но машина не рванула, только кашлянула мотором и завелась, вероятно, из-за проблем с карбюратором. Когда я сдал назад, то увидел, что на стоянке осталось сухое пятно. Значит, ее вообще не перемещали.
Все тот же мешок из-под «Эль Гран Тако» на полу Все те же банки из-под «Кока-колы», оставленные амазонками на заднем сиденье. Внутри машина выглядела совершенно нетронутой, хотя было бы глупо предполагать, что ее не напичкали аппаратурой слежения по самую крышу.
Состояние машины было лишь небольшой странностью, о которой у меня теперь не было времени думать. Времени в обрез. На мне висел смертный приговор с небольшой отсрочкой, будто ядро на цепи, мне надо было срочно сделать дела и предать лучших друзей. Я ехал, пока не заметил таксофон — большую редкость в наши дни — и позвонил с него Оксане, через многократную переадресацию, на проводной телефон в квартире Каз.
Она сразу сняла трубку.
— Бобби? Это вы? Куда вы уехали? Я так беспокоюсь!
— Прошу прощения за это. Не буду все рассказывать по телефону, но я в порядке.
Это было крутым преувеличением, а чо делать-то?
— Ты как?
— Я нормально. Еда была. Я беспокоюсь, когда вы уходите и вас нет. Целую ночь!
— Целую ночь? Погоди, какой сегодня день?
— Это… (она на некоторое время задумалась)… это четверг.
— Четверг? Типа, следующий день после того, как я уехал? Ты виделась со мной вчера?
— Да, Бобби. Вчера.
Вау, подумал я. Духи занимались этим всего одну ночь, как с Эбенезером Скруджем. Правда, старого Эбенезера они спасли, а вот меня просто напугали.
— О'кей. Ну, у меня было одно срочное дело. Вернусь домой к ужину. Не выходи наружу и никому не открывай дверь. Не забывай, ты улетаешь послезавтра.
— Я не хочу уходить.
— Поговорим об этом. Но ты поедешь.
Тянулся обычный холодный противный день. Я ехал через холмы, к побережью. CD с собой не было, а радиоприемник такси плохо работал в горах Санта-Круз, так что слушать было нечего, кроме скрипа дворников по лобовому стеклу и шуршания шин по мокрой дороге.
Найти Каса Густибуса
Возможно, дверь мне открыла даже та же самая монахиня, а может, чуть другая, но в таком же головном уборе, но книжку «Древние монахини Северной Америки» Одюбона я почему-то оставил дома, так что и не понял. Она жестом позвала меня прежде, чем я закончил представляться.
— Профессор Густибус занят чем-то очень важным, — сказала она. — Примет вас сразу же, как только закончит.
Она налила мне стакан воды и украсила его ломтиком лимона, а потом оставила меня в прихожей, разглядывать старые изображения архитектурных и инженерных проектов. Я встал и начал расхаживать вдоль стен, но на фотографиях были только объекты, ни одного человека. Я до сих пор понятия не имел, кто такой этот Густибус, вернее, что он такое. В любых иных обстоятельствах меня бы насторожило то, что он дал мне важную информацию, а я ему поверил. Но обстоятельства не были иными. Я попал в большие-большие неприятности, и мне требовалась любая доступная помощь.
Я уже принялся баловаться с ломтиком лимона в стакане, когда монахиня в головном уборе, формой похожем на картонку от «Квакер Оутс», вернулась.
— Пойдемте сюда, мистер Доллар, — сказала она с акцентом, легким, как тонкий слой горчицы на сэндвиче.
Густибус ждал меня в библиотеке, среди заваленных книгами и странными предметами столов. Он был в том же тонком белом одеянии, а его белоснежно седые волосы были убраны в такой же «конский хвост». Едва улыбнулся, увидев меня, но не положил предмет, который рассматривал через лупу. Похоже, это была какая-то глиняная табличка.
И, наконец, положил все на стол.
— Простите, мистер Доллар, что заставил вас ждать. Так понимаю, последняя неделя у вас была хлопотная.
Он сказал это таким тоном, будто я пару раз опоздал на автобус и получил неожиданную посылку.
— Ага, можно и так сказать. Кстати, что вы слышали?
— Насчет суда над вами? Насчет результата — ничего, кроме того, что вердикт не был вынесен. Полагаю, вы нашли способ… как они это называют? Сделки с судом?
— Скорее, я нашел способ отсрочить приговор, предавая моего единственного настоящего друга.
Мне не хотелось говорить о сделанном мной выборе с этим загадочным персонажем, у которого, похоже, главным повседневным вопросом было употребление в пищу продуктов органического земледелия.
— Я долго пытался с вами связаться.
— У меня тоже вдруг оказалось много дел, — сказал он с раздражающей небрежностью. — Что вам потребовалось?
— Конечно же, информация. И я готов ею обмениваться.
Я оглянулся, убеждаясь в том, что Низколетящая Монахиня покинула библиотеку.
— Мне надо побольше узнать про рога. И перья. Суд не завершен, он отсрочен, и я не думаю, что надолго. Времени у меня нет.