Проспать Судный день
Шрифт:
Поскольку оно от меня убегало, я решил, что превосходство в силе на моей стороне, и двинулся следом. Существо держалось вне моей досягаемости, да и видел я его еле-еле, черно-серую тень с мохнатыми паучьими лапами, мечущуюся от одного укромного места к другому по мере того, как я за ним гонялся, держа перед собой пистолет. Шуму мы наделали изрядно, в какой-то момент я споткнулся о диван, безуспешно пытаясь загнать тварь в угол. Но в потолок никто не стучал. Соседи наверху либо крепко спали, либо уже съехали, либо оставили
А может, и нет — в следующий момент кто-то начал стучать в дверь моей квартиры, громко и с силой.
Как вы можете догадаться, я был в нерешительности. Если я проигнорирую того, кто за дверью, кто бы это ни был, это может оказаться полиция, и тогда они просто вышибут дверь. Опять же, это могли быть все те же неонацисты, и тогда, если я открою дверь, начнется настоящее веселье. А может, это просто кто-то из моих злосчастных соседей.
Тварь снова спряталась где-то в комнате, но двери шкафа теперь были закрыты, так что туда ей не сбежать. Я решился и быстро подошел к двери.
К моему удивлению, я увидел в глазок не тех, кого мог бы ожидать. Это была одна из двух молодых женщин, живших по соседству, рослая, с короткими черными волосами. Лицо у нее было решительное. Я слегка приоткрыл дверь.
— Извините, — сказала она, пытаясь разглядеть меня через щель. — Такой громкий шум! Просто пришла домой и… и…
Она развела руками.
— …беспокоюсь.
— Извините, извините, — ответил я. — Это мышь была. Шкряб-шкряб, понимаете? Я очень удивился и решил ее поймать.
Я делано усмехнулся.
— Сами понимаете… начал за ней гоняться, сшибать мебель, бам-бам-бам!
— Вы уверены? — спросила она. Достала что-то из кармана и что-то написала на клочке бумаги. — Вот телефон. Я хорошо управляюсь с мышами. Звоните, если я и Галина поможем вам.
Ага, подумал я, вам очень понравится помогать мне уничтожать гнездо адских пауков. Но открыл дверь чуть шире, чтобы взять бумажку. Это был странный способ общаться с женщинами, даже для меня.
Я услышал еле различимый шум позади, и внезапно комок из шерсти и лохматых ног проскользнул между моих лодыжек и ринулся в щель. Я попытался навалиться на дверь, чтобы закрыть ее, но рука девушки все еще была в проеме, и мне не хотелось оставить ее со сломанной рукой посреди большого чужого города. Пока я мешкал, тварь протиснулась наружу. Будто кошка, которая может пролезать через дырки, значительно меньшие, чем можно было бы представить, глядя на нее.
— О нет, ваш зверь убегает! — крикнула девушка и побежала следом.
Все становилось все хуже и хуже. Я побежал следом, но она уже убежала далеко вперед, преследуя тварь, до конца коридора и по темной лестнице, к самому выходу, где стояли мусорные баки, приготовленные для того, чтобы быть выставленными на тротуар. К счастью, наружная дверь
— Позади, — сказала она, и прежде, чем я успел остановить ее, она наклонилась и отодвинула пластиковый бак в сторону. В свете моего фонарика мы увидели моего нежеланного гостя, замершего на месте.
Оно было ужасным.
При очевидном сходстве с пауком, тварь имела четыре длинные мохнатые лапы, черно-серые, соединяющиеся в середине, будто в один общий сустав. Я не разглядел ни глаз, ни рта, но, что самое худшее, каждая из четырех лап — рук, как вы бы их назвали — заканчивалась крохотной сморщенной человеческой кистью. Детской кистью.
Я в ужасе глядел на тварь, и та тут же убежала за другой мусорный бак.
— Никуда не уйдет, — с поразительным спокойствием сказала девушка. — Теперь вы двиньте другой…
Она показала на бак. Должно быть, я глядел на нее как на сумасшедшую, поскольку она повторила:
— Правда. Вы двигайте.
Наведя пистолет, я протянул другую руку, с фонарем, и взялся за ручку бака. Когда я дернул его в сторону, тварь снова попыталась скрыться от света, но соседка была права. Деваться ей было некуда. Тварь прижалась к стене, а потом забралась на полметра вверх, будто настоящий паук. Она согнула свои длинные суставчатые лапы, готовая снова бежать, а может, и напасть.
Теперь я понял, что за свастика была у меня на стене. И почему мне показалось, что она убежала. Я навел на тварь пистолет, стараясь унять дрожь в руке. Очень уж трудный и длинный выдался день.
— Нет, — сказала девушка. — Не это. Не громко.
И одним быстрым движением выхватила из рукава сверкающий боевой нож, из тех мерзких штуковин, что выглядят, будто дешевые игрушки с пластиковой рукоятью, но способны при этом перерезать свинцовую трубу. И вонзила его в середину твари, туда, где четыре лапы соединялись в комок мышц. Раздался странный звук, смесь хруста и хлюпания, будто отрезали ножку от жареной курицы. Тварь зашипела, забила лапами, но девушка крепко пригвоздила ее к стене.
Как будто одного этого было недостаточно, чтобы удивиться, корчащаяся тварь начала дымиться. Девушка выдернула нож, давая ей упасть на пол. В считаные секунды от моего четырехлапого гостя не осталось ничего, только грязное пятно на старом линолеуме и вонь, будто от хорошо протухшей рыбы.
— Серебро работает хорошо, — сказала девушка, очищая лезвие ножа о край мусорного бака. — И соседям тоже лучше. Тише будет. Оксана я. Идите в нашу квартиру, выпьем кофе и поговорим, да?
— Да, — ответил я. Неплохо, сказал бы я, время 4.30, мы только что убили мохнатую свастику в вестибюле моего дома. Что еще я мог сказать?