Просроченная виза
Шрифт:
– Садись, – сказал Олег. – Ты хорошо выглядишь. Как твое мнение, Гоги?
– Хорошо выглядит, – мрачно подтвердил тот.
– Так вот, дорогая, если ты и дальше хочешь выглядеть не хуже, ты нам с ним сейчас расскажешь все, что тебе известно о следователе Турецком. Все – от начала до конца. Вопрос понятен?
– Ой! – даже поморщилась она. – Зачем он вам нужен? Мужик как мужик, не хуже и не лучше других. А чем он там занимается? Не знаю, мне это совсем неинтересно.
– Ты, девочка, не поняла меня. Когда я велю рассказывать все, надо только так и делать. Или ты хочешь, чтобы тобой занялся Гоги?
Элину
Хитрым своим женским умом Элина сообразила, что интерес Олега к Турецкому не случаен. И ради этого они могут из нее душу вытрясти, в самом буквальном смысле. Поэтому избрала не самую выгодную для себя роль, но наиболее безопасную. А чье задание исполнял Турецкий, она определенно не знала, может быть, того же генерала Грязнова. Танька ведь у него работает.
Элина заметила, как переглянулись Олег с Гоги, но не поняла смысла их безмолвного обмена взглядами.
– Этот Платонов – из областной прокуратуры, – сказал Гоги. – Он к Шацкому отношения не имеет.
Услышав фамилию Ивана, Элина встрепенулась:
– А что с Ваней?
– Ничего, – по-прежнему мрачно ответил ей Гоги.
– А что это у вас там за крики сегодня были? – продолжала любопытствовать Элина.
– Гдэ-э? – уже грозно спросил Гоги.
– Внизу, – Элина пожала плечами, будто ей стало зябко. – Я в сауне была. Слышу такие крики, будто с человека шкуру сдирают. Прямо ужас какой-то!
– Что ты делала в сауне? – нахмурился Олег.
– Интересное дело! А чем там можно заниматься? Ты думай, чего спрашиваешь! Была в сауне, потом в бассейне поплавала, потом массаж.
И опять как-то странно переглянулись Олег с Гоги. Грузин помолчал и, угрюмо глядя себе под ноги, сказал:
– Это охрана детективами развлекается. Любят всякие ужастики смотреть, бездельники. Волю, говорят, тренируют. Я запрещу им.
– Ну зачем же запрещать так сразу. Пусть просто звук потише сделают, – вмешался Олег. – Ты знаешь, Элина, и меня, и Гоги, всех, когда мы начинали работать в органах, специально тренировали, нервы закаляли. Чтоб у нас никакой жалости к врагам не было. Или к предателям. Да, Гоги?
Тот мрачно кивнул.
– Тебе наверняка это покажется ужасным, но вот лично мне… и моим коллегам демонстрировали фильм, как сжигают в крематории живого человека. Привязывают его к специальным таким носилкам, открывают заслонку, а там пламя гудит. Ну и его туда. Он кричит – жуть! Но мы-то знали, что это предатель нашего дела, бывший наш полковник, который продал американцам секреты ракетного топлива, понимаешь? Так что хоть его и не жалко, но все равно страшно. Потому что нас учили: вот кара, которая ожидает изменника. Так воспитывали… Но ты ребятам скажи все-таки, Гоги, чтоб не сильно увлекались. Зачем в людях излишнюю жестокость воспитывать, верно, Элина? – И, не дожидаясь ответа, засмеялся: – Впрочем, если хочешь, мы можем
Элина отчаянно замотала головой.
– Ну я так и подумал, – продолжал смеяться Олег. – Слушай, а что ты насчет массажа говорила?
– Зоя делала. И очень, кстати, неплохо.
– Зоя? – удивился Олег. – Вот не знал… А ты сама не хотела бы поучиться?
– А зачем?
– Ну… будешь хотя бы мне иногда делать. Нет, правда, вот у Гоги есть братец. Младший. Он в Амстердаме живет, в Голландии. У него там туристическая фирма имеется, да, Гоги?
Тот кивнул.
– Ну и всякие салоны, курсы, педагоги из Таиланда. Я к чему? Ты могла бы, скажем, на пару-тройку неделек слетать туда, позаниматься на курсах, заодно развеяться немного…
– Так у меня ж никаких документов с собой нет!
– Ты кому это говоришь? – укоризненно покачал головой Олег. – Я скажу Гоги, и у тебя немедленно будут все необходимые документы. Верно говорю, Гоги?
Гоги кивнул, словно заведенный, но теперь уже с важным видом.
– Ну вот видишь!… Ладно, иди купайся. И обдумай мое предложение. Может, в нем есть смысл. Кстати, мы вот с Гоги тоже собираемся днями слетать в Голландию. По делам. Могли бы решить и твой вопрос, если ты захочешь… Иди загорай, я попозже тоже подойду. – И когда Элина ушла, сказал Чартхилаве: – Она не врала с этим Турецким, я внимательно наблюдал. Тут психология, Гоги… Какая женщина станет показывать себя в невыгодном свете? Она же все-таки не профессиональная шлюха. А они, кстати, с еще большей щепетильностью относятся к самим себе. Нет, тут проку не будет. Надо, чтобы ты немного поездил за ним. Сделал парочку неожиданных звонков. Сказал, что лично я не против встретиться с ним накоротке… Пусть бы он эту девку увидел. Довольную. Нам будет о чем поговорить с ним. Если он захочет быть понятливым.
– Тогда мы попросим его побыстрее проявить понимание, да? – с ноткой угодливости произнес Гоги. – Извини, батоно, не совсем понял, зачем ты моего Тенгиза вспомнил?
Младший брат Георгия отвалил из Тбилиси за границу еще в конце восьмидесятых, вместе с началом перестройки. Обосновался после недолгих поисков счастья в Голландии. В нищей Грузии Тенгизу с его явным коммерческим талантом тогда попросту нечего было делать. А вот в Европе, особенно в Голландии, с ее мягкими нравами и законами, Тенгиз быстро смог развернуть кипучую деятельность. Особенно – порнобизнес. Всевозможные салоны, массажные кабинеты, рабочую силу для которых обильно поставляли бывшие советские республики, заметно потеснившие на этом рынке западноевропейских проституток. Так или иначе, но дело у Тенгиза процветало.
– Затем, Гоги, – строго сказал Олег, – что ты стал иногда совершать ошибки, которые приходится исправлять мне. Я не хочу тебя обидеть, но вот и с Синим у нас случилась явная промашка. Ведь он вышел из-под контроля, ты не можешь этого отрицать. А он – твоя креатура. Нет, я не укоряю тебя, я просто напоминаю. Значит, теперь нужны дополнительные усилия, чтобы он не открыл рта. Ты говоришь, что уверен в этом «законнике», а я сомневаюсь, имея к тому все основания… Теперь вот с этими твоими ужастиками! Что, разве нельзя было сперва все проверить, прежде чем начать спускать шкуру? Ну хорошо, раскололи предателя, а дальше что с ним делать будешь?